Рене Манзор - Апокриф. Давид из Назарета

Он решил отправиться на юг и ускакать как можно дальше, прежде чем его спутники обнаружат, что его нет. Скакать не останавливаясь. Пусть даже придется загнать лошадь и подвергать себя риску, чтобы оторваться от преследователей. Пусть даже придется не спать и не есть. Лонгин быстро сообразит, что тот, кого он поклялся оберегать, специально не разбудил его, когда ему пришел черед заступать на дежурство, что он увел его верного товарища, и тогда центурион бросится в погоню за ним. Давид это знал. И еще он знал, что центурион никогда не откажется от выполнения своей миссии.

Но он должен был выполнить свою. Вернуться в Палестину. Поднять факел восстания, от чего отказался его отец. Отомстить за свою мать и дядю. Стать зелотом, как этого хотел Шимон. Пойти с восставшими на Иерусалим, чтобы изгнать римлян из Иудеи.

Одним словом, выполнить обещания пророков Иеремии и Исайи, что совершить его отцу не позволили его миропонимание и идеализм. В этом он теперь видел свое апостольство.

В Дамаске он продаст чистокровного скакуна Лонгина за несколько монет и воспользуется тем способом, которому его научил Шимон, чтобы войти в контакт с зелотами: красный камень на краю колодца. Он сможет пройти испытания в их рядах, примет участие в борьбе с оккупантами и их пособниками-иудеями и никому не откроет, кто он такой, пока ему не подаст знак Яхве.

Раз Бог убирал его защитников одного за другим, раз он уберег его от гнева Пилата и ярости Савла, значит, у него на Давида другие планы. Те планы, выполнение которых он когда-то доверил его отцу и которые Иешуа отказался воплотить в жизнь. Он был создан для того, чтобы принести не мир, а меч. Почему он отказался освободить свой народ от тирании? Почему он рассказывал ему, своему сыну, о Царстве, которое не от мира сего, вместо того чтобы вызволить Землю обетованную? Но если Иешуа воспротивился претворению в жизнь жестоких планов Яхве, значит, у него на то была причина. Возможно, по этой же причине он и отправился на край света?

Средиземное море

Зуд возобновился.

Морские брызги не должны попадать на тело, а металл и кожа – касаться его, – думал он, расчесывая донимавшие его ужасные высыпания на коже.

Макрон терпеть не мог моря. И всего того, что плавало по нему и жило внутри него. Его ноги солдата, как, впрочем, и желудок, нуждались в твердой почве. А за те полтора месяца, что длилось плавание, не было ничего устойчивого, так необходимого им.

Все, что он ел, неизменно отправлялось за борт, поэтому он сильно исхудал. На его ремне нужно было делать новые дырки, и по этому поводу его подчиненные зубоскалили втайне от него.

Но что это были за люди…

Он не мог взять с собой своих солдат, поскольку преторианская гвардия никогда не отдалялась от тени императора. И если Калигула решился на некоторое время остаться без начальника гвардии, так это лишь потому, что не мог доверить выполнение этой миссии никому другому. На самом деле у Макрона не было выбора. Разве можно не подчиниться императорскому приказу?

Десять метров. Такова была высота золотой статуи, которая будет установлена в святая святых иерусалимского Храма. Что за мысль пришла ему в голову – привести эту новую прорицательницу к своему господину! Теперь император буквально ел из ее рук. Фрацилл заставила его отказаться от римских идолов, за исключением Кибелы, которая должна была возродить его к вечной жизни.

Ради этого Калигула пристрастился к тавроболию [40] Тавроболий – обряд жертвоприношения быков; считалось, что их кровь может возрождать окропленных ею. . И Макрон, как префект гвардии, должен был присутствовать при этой церемонии. Император стоял в яме под помостом с множеством отверстий, а на него стекала кровь быка, которому перерезали горло и оскопляли над ним. Он стоял под кровяным душем, запрокинув голову, чтобы во все отверстия на его теле – в ноздри, рот, глаза и во все прочие – вливалась горячая жизнь и растекалась по его обнаженному телу. В своем обычном шелковом одеянии Фрацилл стояла рядом с ним под этим дождем. Она прижималась горячими сосками к мокрой спине Калигулы, а ее руки весталки опускались ему на живот, пробуждая желание. Найдя подходящее положение, она томно замирала в этой позе, а император ощущал, как выпуклость жрицы-гермафродита осаждает его задницу.

Громкая команда, отданная матросам, оторвала Макрона от его мыслей. Капитан корабля поднялся на мостик и стал отдавать приказы, расхаживая взад и вперед. Увидев, что гребцы ускорили темп, поскольку ветер перестал дуть, командир преторианцев снова похвалил себя за то, что отдал предпочтение галере, а не паруснику, пусть даже трехмачтовому, как ему рекомендовали моряки Остии. Сколько раз за это плаванье волны шли им навстречу? Если бы Макрон хоть немного верил в приметы, он бы усмотрел в этом желание богов воспрепятствовать его миссии.