Борис Тумасов - Иван Молодой. Власть полынная

- Обиды чинить псковичам не позволим. Псков наша земля. Поди запамятовали рыцари, как предков их Александр Невский на Чудском озере бивал?..

В ноябрьскую стужу, когда надвигались рождественские праздники, из Москвы ушли полки князя воеводы Даниила Холмского, чтобы встать в Пскове лагерем на Заваличье.

Смотрит Александр, сын Гаврилы, как сходятся в Псков ратные люди из многих городов русских: из Юрьева и Мурома, Переяславля и Коломны, Костромы и Ростова, Дмитрова и Ярославля. Всех принял Псков.

И подумал Александр, что не Москва и не Великое княжество Московское встали на защиту псковичей, а вся русская земля поднялась!

Расположились полки Даниилы Холмского на западном порубежье, и притихли немецкие рыцари. А вскоре и «Данильев мир» подписали с Псковом и Новгородом…

Весна приходит на Русь позже, чем в степь. Еще стоят морозы в Москве и леса не стряхнули снег с вершин деревьев, а степь уже оголилась, пробились первые полевые цветы, и зеленым покровом начала прорастать отпаровавшая земля.

Могучая Волга, древний Итиль, вздыхала долго, будто с зимней устали, потом покрылась змеевидными извилинами и враз с треском задвигалась, полезла глыбой на глыбу и огромными льдинами поплыла в низовья…

С первым теплом мурза Гилим начал готовиться в дальнюю дорогу. Закупил у гостей торговых редких пряностей из жарких стран, они места в багаже не занимают, а торговому человеку веры с ними больше, закупил камней всяких, украшений дорогих.

Путь избрал Волгой до Нижнего, а оттуда через разные городки сушей до Москвы. А там, если удача выпадет, Гилим подастся в Новгород.

Из торгового Новгорода мурза Гилим под личиной купца сараевского уж как-нибудь доберется до княжества Литовского…

Проходили дни за днями. Пригревало солнце, и сходил снег с земли Московской. Из-под таявших сугробов бежали ручьи, незаметно открылся лес, набухли почки, скоро деревья оденутся в зелень.

По Волге за глыбами льда кашицей поплыла шуга, потянулась в низовья. Вскорости и первые торговые гости начали собираться в дорогу, грузили связки с товарами на корабли. У причалов шумно: крики, споры…

Настал день, и потянулись из Сарая торговые корабли в Нижний Новгород.

С ними отправился и мурза Гилим.

В первый набег Ахмата великая княгиня Софья родила дочь. Государь огорчился, сына хотел, наследника от Палеологов, но вида не подал. Смирился быстро. Пока есть преемник на великое княжество Московское - Иван Молодой…

Ивана Третьего ордынская опасность заботила. Да и Новгород Великий как саднящая рана. Неспокойно в городе, зреет гнойник, чуть что - и прорвет.

Если бы не Ахмат, повел бы сызнова рать на новгородцев. Или послал бы великого князя Ивана Молодого.

Ан нет, Золотая Орда нависла над Московской Русью. Только стоит отправить полки на Новгород, как Ахмат вторгнется.

И у государя мелькнула мысль: а не отвезти ли в Сарай требуемую дань?

Но тут же он отбросил прочь черную думу. Раз поступишься, вдругорядь, а потом и станешь сызнова ордынским данником…

Из покоев Иван Третий заглянул к сыну, присел на край лавки, устланной медвежьей шкурой. Спросил:

- В голову не возьму, сыне, как с Ахматом быть? Настырный он, от дани не отступает.

Иван Молодой сел с отцом рядом, хотел обнять, да поостерегся: как бы гнев отцовский не накликать.

- Государь, порви ярлыки Ахмата. Да на Думе разорви и выгони гонцов татарских. Чтоб знал хан, кто мы есть. Лют он, да мы его лютость осилим. Иначе ордынцы нас холопами звать будут…

Оставив слова сына без ответа, Иван Третий молча поднялся и, насупив поседевшие кустистые брови, ушел на половину великой княгини Софьи.

Догорала последняя звезда, а сараевского священника сон не брал. Мысли беспокойные одна за другой голову лезли. Дома, на Руси, когда такое случалось, выйдет он на свежий воздух, на небо посмотрит, вдаль лаза переведет, туда, где леса и луг приречный, - легко станет. За городской стеной хоромы и избы. А здесь, в Сарае, чужбина.

О московском великом князе Иване Васильевиче вспомнил, о государе, какому Господь повелел Русь собирать, удельщину ликвидировать. Нелегкую ношу взвалили на себя государи московские, помоги им Боже! Священник вздохнул:

- О-хо-хо, неисповедимы пути твои, Господи, об одном прошу - единения Руси, величия земле русской!..

Православная церковь в Сарае располагалась поблизости от иудейской синагоги.

Церковь бедная, в прежние лета, когда удельные князья приезжали на поклон к ханам, они жертвовали на приход. А ныне, бывает, по неделям никто в церковь не заглянет.