Валерий Замыслов - Чертово яблоко (Сказание о «картофельном» бунте)

Люто мучила крестьян помещица Дарья Салтыкова, известная под именем « Салтычихи » и « людоедки ». Оставшись по смерти мужа полной владетельницей 600 крестьян в губерниях Вологодской, Костромской и Московской, Салтычиха в течение семи лет замучила до смерти 139 душ, преимущественно женщин, в том числе нескольких девочек 11–12 лет. Главной причиной ее гнева было нечистое мытье платья или полов. Обыкновенно она начинала «наказывать» сама, нанося побои скалкой, вальком, палкой и поленьями. Затем по ее приказанию конюхи и гайдуки били провинившихся розгами, батогами, кнутом и плетьми. Под крики барыни «бейте до смерти», последние нередко исполняли в точности ее приказ. В случаях особого исступления Салтычиха опаливала своей жертве волосы на голове, била ее об стену головой, обливала кипятком, брала за уши горячими щипцами, кидала девочек с высокого крыльца, морила голодом…

Дворянина Тютчева, из-за отвергнутой им любви, она покушалась убить вместе с его женой. О злодействах Салтычихи скоро стали ходить слухи по Москве, где она жила, а крестьяне обращались на нее с жалобами, но, благодаря влиятельному родству и подаркам, все оканчивалось наказанием и ссылкой жалобщиков.

Наконец двум крестьянам, у которых она убила жен, удалось летом 1762 года подать просьбу императрице Екатерине. Юстиц-коллегия произвела следствие, которое длилось шесть лет и на котором Салтычиха ни разу ни в чем не созналась, несмотря на увещания священника и производимые при ней пытки. В 1768 году юстиц-коллегия, признав, что Салтычиха «немалое число людей своих мужеска и женска пола бесчеловечно, мучительски убивала до смерти», приговорила ее к смертной казни; но последняя по повелению императрицы была заменена следующим наказанием. Лишенная дворянства и фамилии, «Дарья Николаева дочь» была возведена в Москве на эшафот, прикована к столбу, причем у нее на шее был привешен лист с надписью «мучительница и душегубица», и после часового стояния заключена в подземельную тюрьму в Ивановском московском девичьем монастыре, где и сидела до 1779 года под сводами церкви, а затем до самой смерти в застенке, пристроенном к стене храма. Ни разу она не выказала раскаяния.

От связи с караульным солдатом она имела ребенка. Сообщники Салтычихи, дворовые люди и «поп», по приговору юстиц-коллегии были наказаны кнутом, с вырезанием ноздрей, и сосланы в Нерчинск на вечные каторжные работы.

Особенно много сохранилось преданий о зверстве Салтычихи в Москве, где имя «Салтычиха» стало бранным; сохранилось даже изображение ее позорной казни на одной из лубочных картин [19] Ср. П. Кичеев, «Салтычиха» («Русский архив», 1865, т. III); «Дело Д. Н. Салтыковой» («Зритель», 1863 г., №№ 35 и 36); Студенкин, «Салтычиха» («Русская старина», 1874, т. X). .

Широко распространилась торговля крепостными крестьянами, В газетах можно было прочесть о продаже крестьян наравне с лошадьми, собаками и т. п. Нередки были случаи, когда при продаже разлучали членов семьи: жену продавали отдельно от мужа, детей отрывали от родителей. Крепостные крестьяне были низведены до положения рабов. Дальше терпеть все это было невозможно

На Урале и в Поволжье давно уже было неспокойно. Казалось, измученное крестьянство только и ждет сигнала к выступлению. Восстание Пугачева стало смертельно угрожать империи. Ни крестьянам, ни Екатерине Второй было уже не до картошки.

А с картошкой Акинфия вновь стряслась беда. В Ростовском уезде появились посланцы Пугачева. До предела возмущенные крестьяне, услышав, что Емельян Иванович идет со всем своим воинством на «злую царицку Катьку», кинулись на огород Акинфия и с небывалой яростью выдрали всю картофельную ботву.

— Сучка немецкая! Допрежь норовила своего мужа отравить, государя истинного Петра Федорыча, а ныне загубить весь народ своей поганой заморской картошкой. Не выйдет! Петр Федорович спасся, а ныне под именем Емельяна Пугачева идет спасать свой несчастный народ. С корнем вырвем отравную ботву!

Словно ураган прошелся по огороду Акинфия…

План императрицы провалился, как и у Петра Великого. О «чертовом яблоке» вновь было забыто на шестьдесят лет.

Акинфий Грачев прожил долгую жизнь, не дотянув всего четыре месяца до ста лет. Хозяйство принял на себя Андрей Акинфиевич. Его братья осели в Санкт-Петербурге, продолжая заниматься мануфактурой.

От Андрея родился сын Гаврила, а от него — Андрей, названный в честь деда. От Андрея появился на свет Дмитрий, в 1823 году он женился на сестре угодичского крестьянина — предпринимателя Александра Артынова, прославившегося своими литературными воспоминаниями, опубликованными с предисловием известного писателя-археолога и этнографа Андрея Александровича Титова в «Издании Императорского Общества Истории и Древностей Российских при Московском Университете» в 1882 году.