Джудит Керр - Как Бог съел что-то не то

– Вы мой благодетель! – сказал махараджа, пожимая профессору руку.

– И для всех нас – тоже! – добавила рыжеволосая дама.

Профессор, казалось, был доволен, но выглядел несколько обеспокоенным и чуть позже заметил, что с начала войны цены ужасно выросли.

Анна спросила, куда делись мальчики, и профессорская сестра объяснила, что мальчики ходят в грамматическую школу в близлежащем городке. Правда, непонятно, чему их теперь там учат: всех хороших учителей призвали в армию.

– Ерунда! Из-за этого не стоит так сильно переживать, – возразила рыжеволосая дама.

Сестра профессора рассердилась. И буквально через несколько минут, к удивлению Анны, между присутствующими завязался ожесточенный спор. Сохраняли спокойствие только махараджа и старая дама со слуховой трубкой.

Махараджа изрек:

– Образование – самая драгоценная жемчужина в короне молодости! – против чего никто не мог возразить.

А старая дама попросила Анну передать ей подливку и усердно ела все, что стояло на столе.

Так что когда обед закончился, все испытали огромное облегчение. Большинство гостей заявили, что отправляются в свои комнаты отдыхать. «От чего?» – подумала Анна.

Стало моросить, выходить из дома не хотелось. Анна написала письмо маме и выстирала свою одежду в прачечной комнате, которую обнаружила за кухней.

Она вернулась в гостиную в половине третьего (всего половина третьего!). Там никого не было, кроме старой дамы. Та спала прямо в кресле с открытым ртом. На столе лежал журнал, Анна его полистала. Но он был целиком посвящен лошадям, так что через какое-то время Анне пришлось просто сидеть без всякого дела. Старая дама всхрапнула. Ее платье у ворота было усыпано крошками, и каждый раз, когда дама делала вдох, крошки слабо шевелились. Какое-то время Анна наблюдала за этим – в надежде, что с крошками что-нибудь произойдет: или старая дама их проглотит, или чихнет, – но ничего не происходило.

В комнате медленно темнело. Старая дама похрапывала, крошки приходили в движение в такт ее дыханию, и Анне стало казаться, что это навечно, как вдруг все изменилось.

Сначала вошла Лотти, толкая перед собой сервировочный столик на колесиках. Старая дама, учуяв запах съестного, тут же пробудилась. В сопровождении нескольких гостей появилась тетя Луиза в вельветовом халате, опустила шторы и зажгла лампы. В гостиную ворвались двое мальчишек, вернувшихся из школы. Их мать тут же принялась их спрашивать:

– Вы сегодня что-нибудь выучили?.. Что вам задали на дом?.. Может, Анна сумеет помочь вам с домашним заданием?

Но мальчишки, бросив неприязненный взгляд на Анну, все пропустили мимо ушей и включили на полную громкость радио.

Тетя Луиза зажала руками свои нежные уши.

– Почему мы должны слушать этот ужасный шум? – вскричала она.

Один из мальчишек крикнул в ответ:

– Хочу узнать о наших военных победах!

Мать мальчишек внезапно переметнулась на их сторону:

– Должны же быть у детей хоть какие-то удовольствия!

Все снова бросились спорить друг с другом и спорили еще долго после того, как мальчишек отправили слушать радио в кухню. Тетя Луиза заявила, что это испорченные дети. Мать мальчишек ответила, что у тети Луизы нет своих детей и она ничего в детях не понимает. Рыжеволосая дама сказала, что в доме царит ужасная атмосфера – она просто задыхается! Старая дама произнесла длинный монолог, из которого никто ничего не понял, но кажется, речь шла о том, что некий злоумышленник урезал количество сахара в ее рационе.

Анна не знала, что делать, и подошла к окну. За окном смеркалось, но солнце еще не село, и погода по-прежнему была пасмурной. Вот было бы так и в Лондоне! Анна подумала, что мама с папой сейчас готовятся к ночи – решают, спускаться ли им в подвал или рискнуть лечь в своих комнатах.

Сзади нее чей-то голос кричал: «То же самое было и на прошлой неделе, из-за резиновых сапог!»

И неожиданно для себя Анна подумала: что она делает в этом доме, в это время, среди всех этих людей?..

В профессорском доме все дни походили один на другой. Длинные периоды скуки (Анна пыталась заполнить их прогулками и рисованием) перемежались жестокими ссорами. Ни у кого, кроме профессора, никаких дел не было – только ждать, когда наступит время очередной трапезы, ждать, когда будут передавать новости, ждать, когда закончится очередной спор, ждать, когда же наконец мальчишек не будет дома (они всем действовали на нервы).