Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

Не раз посещал Самшвилдскую цитадель ее грозный владелец и хорошо знал все помещения обширной твердыни. Здесь некогда хранились сокровища богатейшего рода Орбели, а в глубоких подвалах томились преступники и смутьяны. Но когда тюремщик ввел князя Иванэ в глубокий подземный зал, необычайное зрелище его поразило. Огромное подземелье далеко протянулось под крепостными зданиями; на его каменных стенах во многих местах проступали зеленые пятна сырости. Дымно чадили смоляные факелы, прикрепленные железными скобами к толстым колоннам, своим кровавым светом озаряя низкие своды. В дальнем кодце зала стояла группа людей; кожаные передники и большие ножи у пояса придавали им вид обычных мясников. «Но откуда столько палачей нагнал подлый Чиабер, их не было в Самшвилде! Верно, прислали из Тбилиси…» — промелькнуло в разгоряченном мозгу. Холодный пот выступил на лбу узника, когда он огляделся по сторонам. С потолка свешивались веревочные петли, большой железный крюк с темными кровяными пятнами. На толстом бревне в образцовом порядке были разложены прочие орудия пытки. В углу помощник палача усердно раздувал большой мангал — там на раскаленных добела углях лежали большие клещи.

— Сюда, поближе!

Чиабер сидел в кресле строгий, подтянутый, в длинном черном кафтане и мерлушковой шапке на голове. На дубовом столе перед ним стоял медный шандал. Тусклый свет восковых свечей отбрасывал блики на листы пергамента, на пенал с каламами и небольшой чернильницей. Рядом с вазиром на скамье примостился низенький писец с лисьей мордочкой — ему надлежало вести запись допроса.

— Стань передо мной, Иванэ, сын Смбата, и отвечай нелживо на вопросы, — продолжал бесстрастным голосом Чиабер. — Записывай, Петре!.. Вопрос первый: Иванэ, сын Смбата, признаешь ли себя виновным в том, что, по побуждению дьявольскому и осуществляя давно задуманное зло, ты подговорил некоторых мтаваров и азнауров на мятеж против украшенного скипетром, пурпуром и короной повелителя Востока и Запада царя царей Георгия Багратуниани, тем самым причинив нам великие бедствия?

— Да, признаю! — понурив голову, ответил Иванэ.

— Вопрос второй: Иванэ, сын Смбата, признаешь ли себя виновным в том, что, презрев клятву и уподобившись Каину и Иуде, ты призвал на помощь мусульманские войска из Тавриза, тем самым обрекая царство наше на разграбление и многих подданных наших на смерть?

— Нет, не признаю! — твердо ответил Орбели.

Чиабер откинулся в кресле:

— Опять упорствуешь, Иванэ! Но посмотрим, что ты сейчас запоешь, старый упрямец.

К старшему палачу:

— Введите преступников.

Иванэ весь затрясся от жалости и гнева, когда увидел, как из глубины подземелья палачи вытянули его троих сыновей. Изможденные лишениями зимней осады и долгого тюремного заключения, закутанные в лохмотья, они еле держались на ногах.

— Начнем, пожалуй, с Симоника — он самый младший, — с усмешкой произнес Чиабер. — Для начала — дюжина плетей!

Старший палач поднес на руках юношу к дыбе, ловко захлестнул петлю на кистях рук и подал знак помощнику. Тот завертел колесо ворота, и княжич поднялся на локоть от пола. Одним движением толстого пальца палач разодрал ветхий кафтан с ворота до низу и, отбросив одежду в сторону, оголил тело княжича, затем сильно дернул его за ноги. Симоник безжизненно повис на дыбе. Взяв в руки длинный бич из буйволиной кожи, палач нанес первый удар. Кровавый рубец пересек наискосок худую спину. Снова удар, еще… Симоник захлебнулся в детском плаче:

— Батюшка, спаси!

Иванэ кинулся было к сыну, но два дюжих палача грубо отбросили его назад. Чиабер недовольно покачал головой:

— Теперь давайте на дыбу второго княжича, вон того! — показал пальцем на Кавтара. Обращаясь к Иванэ, он сказал укоризненно: — Сам видишь, Иванэ, к чему приводит твое ослиное упрямство — губишь и себя и детей!

Чиабер странным взглядом смотрел на княжичей, залитых кровью. Совсем недавно в Дорийском замке он обучал их грамоте вместе с царевичем Демной, водил на прогулку, купал в замковой бане, а сейчас… Демна томится в темнице, ожидая приговор, а он, Чиабер, велит терзать палачам нежные юношеские тела… Очнувшись, бросил:

— Хватит с этих сосунков! Ты все молчишь, Иванэ, не жалко сыновей! — И, махнув рукой, отдал новое приказание:

— Подвесить повыше старика… вместе с первенцем!

Обнаженное старческое тело князя Иванэ вытянулось на дыбе. Рядом с ним висел нагой Смбат. Чиабер, с загоревшимся взором, крикнул: