Григорий Вермишев - Амирспасалар. Книга I

— Кого это так чествуют, Иванэ? — с усмешкой спросил царь.

— Не знаю, государь! — пробормотал нехотя Орбели.

Георгий, однако, сразу распознал виновника торжества. Вспомнив свои сомнения перед боем, он громко воскликнул, подняв руку в боевой рукавице:

— Привет тебе, мтавар Саргис Мхаргрдзели [40] Мхаргрдзели . Со времен взятия Ани в 1169 году в грузинских летописях появляется упоминание этого нового княжеского рода. В переводе на тюркский — Аргут, на русский — Долгорукий. Из этого феодального рода в XII–XIV вв. вышли пять атабагов (регентов), восемь Главнокомандующих и пять министров Грузии. Полководцы Саргис и его сын Захарий похоронены в родовом монастыре Санаин около города Алаверди (Армения). , дважды победитель саркинозов [41] Саркинозами (видоизмененное — «сарацины») называли грузины арабов и вообще мусульман. ! — И царь проследовал дальше в сопровождении многочисленной свиты.

Саргис был ошеломлен. «Как, мой новорожденный сын тоже будет князем?! И новое имя роду дано царем… О, как обрадуется слепец в Хожорни!» Радостные мысли парона Саргиса были прерваны посыпавшимися со всех сторон поздравлениями. После тяжелого ратного труда плохо улавливал хожорнийский рыцарь смысл льстивых слов придворных и искренние пожелания боевых соратников. Он молча пристроился к царскому шествию и въехал в ликующий Ани.

Медленно двигался царский кортеж по запруженной народом Центральной улице, и радостно приветствовали его горожане. Подъехав к величественному кафедральному собору, Георгий III сошел с коня и по широким ступеням паперти направился к южному царскому входу. Навстречу ему вышел архиепископ Барсег со всем духовенством в праздничных ризах. Высоко подняв золотой крест, владыка широким жестом благословил царя-победителя. Георгий трижды приложился к протянутому кресту. Церковный хор истово запел праздничный тропарь, и под громкие возгласы «Полихронион!» [42] « Полихронион! » — «Многая лета!» (греч.) . царь проследовал в собор.

Полк Садуна Арцруни при взятии Ани действовал довольно вяло, и на особые царские милости князь рассчитывать не мог. Но по предстательству амирспасалара Садун получил завидную должность анийского градоправителя и в этом звании присутствовал на первом царском приеме в Вышгороде.

Георгий III восседал на высоком инкрустированном перламутром кресле у открытого окна базиличного зала, где недавно пиршествовал сбежавший эмир. Властелина окружали придворные и спасалары с Орбели во главе. В их кругу стоял и новоиспеченный мтавар Саргис Мхаргрдзели и, с удивлением разглядывая расписанные фресками стены зала, поражался роскоши лепных позолоченных украшений.

Царь милостиво принял многочисленные городские депутации с дарами, с изъявлениями преданности и радости по случаю победы. Но когда в зале остались лишь приближенные, Георгий дал волю накопившемуся гневу. Победа победой, но завязавшийся клубок предательства надо распутать! И безотлагательно…

— Как же мы в засаду с тобой, Иванэ, попали, а? И кто бы мог предупредить других эмиров о походе? — зловещим голосом спросил Георгий. Сузившиеся глаза царя сверлили бесстрастное лицо Орбели. Амирспасалар молча пожал плечами.

— Когда я тебя спрашиваю, изволь отвечать, господин амирспасалар! — загремел под сводами зала гневный голос.

— Великий государь, что могу я знать об этом темном деле? Повели начать дознание о нем! — с поклоном сухо ответил Орбели. — Полагаю, впрочем, что сейчас думать надобно о другом: шахермен Сукман из Хлата, Изз-ад-дин Салдух из Арзрума и Фахр-ад-дин Ерзнкайский свои войска на Ани ведут, с ними бой предстоит немалый!

На этот раз амирспасалар Орбели был прав… Гневным жестом Георгий отпустил вельмож.

Амирспасалар Орбели возлежал на широкой тахте в отведенном ему дворцовом покое и размышлял…

«Снова повернулось счастье лицом к царю Георгию. Вторую блистательную победу одержало грузинское воинство над неверными под стенами Ани, девять тысяч их попало в плен, сам арзрумский эмир крепко сидит внизу в дворцовой темнице и ждет царского решения. Придется тебе крупно раскошелиться, друг Изз-ад-дин, немало твоих динаров перейдут в царскую казну! А оттуда третья часть по закону — в руки амирспасалара… Все это так. Но царь долгопамятен и не забудет ширакаванского дела! Кто же его подстроил? Кто предупредил эмиров? А сегодня утром Шабурдан с плачем упал в ноги и признался в пропаже бурдюка вина из личного обоза как раз накануне пьянки на пограничной заставе…»