Франтишек Кубка - Избранное

Но война выиграна еще не была, а в Нюрнберге началась дизентерия. В шведском лагере под городскими стенами смерть косила солдат тоже. Герцогини, княгини и жены генералов попрятались по домам. За городом в полях, где крестьяне не успели убрать урожай, фураж забирали шведы, веймарцы, гессенцы и валленштейновские хорваты и жгли деревни. По ночам раздавались выстрелы, но сраженья все не было. Один раз Густав Адольф попытался начать его в том месте, которое лазутчики сочли самым слабым в укреплениях Валленштейна. Немцы пошли на штурм первыми, но тут же бежали от обрушившегося на них огня валленштейновских солдат. Из окопов поднялись было финны, но пушки Валленштейна заставили их прижаться к земле. Шесть атак было отбито, самому королю осколком оторвало каблук с сапога. Две тысячи убитых остались лежать в поле между лагерями шведа и Валленштейна.

Валленштейн не сдвинулся с места. В Нюрнберге об этом предпочитали не говорить. Густав Адольф приехал в приунывший город, улыбался и преклонял колени во время богослужений в храме святого Лаврентия.

Фридрих перенес дизентерию, и жар еще не отпустил его, но Густав Адольф велел передать, что желает идти с ним в церковь. После службы Густав Адольф спросил Фридриха, позволит ли ему здоровье хотя бы ненадолго отправиться в лагерь.

— Мои дороги ведут только в Пфальц, — храбро начал Фридрих. — Покуда они не открыты, я жду. Когда лагерь снимется и отправится в поход на Гейдельберг, я пойду в первых рядах…

— Вам придется долго ждать, господин брат! — усмехнулся Густав Адольф и повернулся к Фридриху спиной. Это видели и слышали Вильгельм и Бернард Веймарские {196} 196 Бернард Веймарский (ум. 1639) — выдающийся полководец антигабсбургской коалиции. , граф Зольмс и шведские военачальники Горн и Банер. Фридрих чуть не заплакал от злости.

Тогда Густав Адольф вызвал Иржика:

— Поедемте со мной в лагерь!

В королевском шатре их ждал крестьянин с лицом упрямца. Когда вошли Густав Адольф, а за ним Иржик, он вскочил и хотел упасть на колени, но король не позволил.

— С чем ты ко мне пришел? — спросил он крестьянина. — Сиди спокойно. Сидя удобней разговаривать. Как тебя зовут?

Король приказал принести кувшин вина.

— Я — Томас Экленер из Верхнего Эннса в Австрии. Меня к вашему величеству прислали мои земляки… Мы уже один раз бунтовали, да нас разбили, потому как вы были далеко. Мы тогда поверили датчанину и его проповеднику Скультетусу. Венский антихрист, которому помогал антихрист баварский, повесил тысячи наших. Сейчас вы близко. Вступите в Австрию, и мы снова поднимемся.

— Дорога с австрийских гор сюда в Нюрнберг нелегка. Тяжко, наверное, было пробираться мимо императорских постов?

— Вера двигает горами и окрыляет ноги.

— Ты ведь знаешь, что у меня на шее Валленштейн и я должен от него избавиться, прежде чем позабочусь о вас.

— Пускай Валленштейн бегает за вами, а не вы за ним, ваше величество! Мы пустим вас в свои горы, а Валленштейна задержим. Возьмите Вену. В Венгрии вас ждут и мадьяр и турок. В Чехии крестьяне тоже бунтуют. Вы — король шведских крестьян, будьте и нашим королем.

— Ах, Томас, Томас, прибавил ты мне забот! Я охотно пришел бы к вам. Но пока смогу послать с тобой только нескольких шведов, хороших солдат, чтобы они вам советовали, как лучше поступить, а чего не делать. Присылайте мне вести, а мы вас не забудем.

— И на том спасибо, ваше величество!

Экленер поцеловал руку королю и был ласково отпущен.

Густав Адольф обратился к Иржику:

— Слышали? Меня зовут! Господин Оксеншерна убежден, что полагаться можно только на немецких крестьян, а не на князей и пфальцграфов. Наверно, то же самое и у вас в Чехии. Ваш господин Турн вел переговоры с Валленштейном. А вы сами хотели бы, чтобы Валленштейн стал чешским королем?

— У нас есть король…

— Да, Фридрих. Но у него на уме только Пфальц. Всё ждет, что я завоюю Пфальц и отдам его ему… Ладно, придет час, все завоюю и все раздам господам курфюрстам, герцогам и ландграфам, но только после войны. А пока мои солдаты должны чем-то кормиться. Мне от Германии ничего не надо. Я пришел сюда не грабить, пусть у меня в Швеции будет одна конюшня, куда я смогу когда-нибудь поставить своего коня. Я все отдал на эту войну. Но мне никто не верит. Все думают, что я такой же, как они. Они грабят и разбойничают в своих же землях, а потом крестьянин скажет: «Наш друг швед хуже нашего врага Фердинанда». Можете передать Фридриху, что я пошлю солдат в Пфальц. Пусть он туда возвращается и правит им, как умеет. Я делаю это не из любви к нему, а потому, что дал слово. Иначе он, чего доброго, упадет на колени перед Валленштейном и начнет умолять его о реституции. У всех этих курфюрстов, этих господ, как я понял теперь, одна забота — воротиться в свои замки и жить, как жили раньше. До всяких бунтов, до войн, до эдиктов! Почему я вам это говорю? У меня здесь есть краткое сочинение, которое прислал мне чех Комениус {197} 197 …краткое сочинение, которое прислал мне чех Комениус. — Речь идет о прокламации «Трубы благодатного лета для народа чешского» (вероятно, 1631 г.). . Чешским я не владею. Кто такой Комениус, вы знаете. Один из ваших дворян, имени которого мне не выговорить, пытался перевести мне отрывки из этого сочинения. Но у него ничего не получилось. Все здесь переплетается в виде венка из библейских стихов. Сочинитель приветствует мой приход, видит во мне защитника святой веры. Меня это порадовало. Переведите мне… Хотя бы на латынь. Вы знаете латынь?