Франтишек Кубка - Избранное

Тилли был генерал способный, у Валленштейна — армия огромная. Чешские солдаты, вопреки надеждам, от них не перебегали.

Известие о пышной свадьбе Бетлена Габора с Екатериной Бранденбургской в Кошицах вызвало у королевы бурную радость. Отныне, думала она, Бетлен неразрывно связан с антигабсбургской коалицией, и венгерская конница наводнит обе Австрии. Радовала королеву и крестьянская война на Эннсе, она прославляла ее вождя, таинственного Фадингера {170} 170 Фадингер Стефан (?—1626) — вождь крестьянской войны 1626 г. в Верхней Австрии. , который поразил баварского наместника Герберсдорфа. Королева даже утверждала, что Фадингер лицом и фигурой — вылитый Иржик.

Голландский проповедник преподнес ей немецкие стихи о бурном восстании крестьян и победной битве у Вельса. Сражавшихся крестьян осеняло черное знамя с черепом; под Герберсдорфом убили в этом сражении двух лошадей, и он, обливаясь кровью, хлеставшей из двух глубоких ран, едва унес ноги… Так написал поэт и так было напечатано.

— Я тоже хотела поднять чешских крестьян, — напомнила Елизавета. — И сегодня была бы королевой в Праге! Говорят, восстали какие-то валахи в Моравии, да и в Чехии крестьяне бунтуют. Не поздно ли?

Но никто не приносил добрых вестей ни от Мансфельда, ни от датского короля. Известно было только, что идут они не вместе, а порознь. Королева кляла Мансфельда, коварного бастарда, который, дескать, не генерал, а просто старый разбойник.

Наконец по пути в Дувр к ней забрел капитан из полка Рутвена и сообщил, что на Эльбе у дессауского моста полегли четыре тысячи голландских, английских и нижнесаксонских солдат Мансфельда. На виселичном холме за Дессау такая гора трупов, что об их христианском погребении нечего и думать. Чумы не миновать! Мансфельд стянул остатки войск под Бранденбург, к великому огорчению бранденбургского курфюрста. Генерал теперь пьянствует и вербует солдат на землях Георга Вильгельма, который хотел бы остаться нейтральным.

Капитан передал Камерариусу шифрованное письмо от бранденбургского советника Беллина. Тот сообщал, что Бетлен требует от голландцев обещанных сорок тысяч талеров, грозясь в противном случае заключить мир с императором. Камерариус тотчас доложил об этом Фридриху.

Фридрих отправился к Елизавете.

— Почему вы не с Мансфельдом, сир? — крикнула королева. — Почему вас не было под Дессау? Вам надлежит отправляться в Бранденбург! Ваше место там, а не в Гельдерне у куропаток. Впрочем, к Мансфельду я пошлю Хайни. В его душе больше чести, чем в вашей.

Фридрих побледнел и начал оправдываться тем, что он, курфюрст и король, не может подчиняться графу Мансфельду.

— Вам не хватает мужества, сударь!

С тем Фридрих и вернулся в красный дом.

Леди Бесси всю неделю проплакала.

— Я так надеялась, — причитала она, — так верила! Это конец! Теперь я сама поеду в Дрезден к пьянице Иоганну Георгу, проберусь к Валленштейну, паду перед ним на колени, хоть пешком пойду к султану! Мне тридцать лет! Когда же я вернусь на трон?

Королева написала Кристиану IV в его лагерь в Брауншвейге. Приказала Иржи подготовить письмо графу Турну в Брешию, призывая его покинуть службу в Венеции, ехать к Мансфельду и не спускать с него глаз! Он, Турн, единственный, самим богом поставленный командующий войсками, которые освободят Силезию, Моравию и Чехию!

Отправив письма, королева слегла в изнеможении и позволила Яне ухаживать за собой, словно была больна.

Такой была одна сторона ее жизни.

Другая была тихой, полной неги. Они с Иржиком ездили верхом в Делфт, каменным кружевом окаймляющий горизонт с юга, в чопорный Лейден, навестили Фридриха Генриха в его строгом жилище и переночевали в доме напротив академии, слушая звон колокольчиков в курантах. Когда они возвращались, все кругом цвело. Елизавета и Иржик любовались полями тюльпанов, белыми облаками на небе и их светлыми отражениями в воде каналов. Смеялись, глядя на пузатые челны и потрепанные паруса барж. Королева гонялась по межам за бабочками, заходила в лавки, справлялась у торговцев, нет ли новых картин голландских мастеров, которые она так любит за сочность красок и детскую простоту. Сидела с Иржиком в сельских корчмах, слушая ссоры и смех скотоводов.

— Какой прекрасный край для нашей любви, — вздыхала она. — Обещай, что никогда не покинешь меня!

Иржи обещал.

А в это время в болота, окаймлявшие Эльбу, валились тела убитых солдат Мансфельда. Генерал с остатками нижнесаксонцев, англичан и датчан выступил из Бранденбурга в Силезию. Силезские города с ликованием приветствовали его. Чешские изгнанники устремлялись за ним из Дрездена и Перна. Силезские проповедники радостно вещали о приходе избавителя, и в церквах звонили во все колокола. Впервые в истории пришел датчанин на земли под Крконошами и божий воин граф Мансфельд привел войска Давидовы.