Франтишек Кубка - Избранное

Она сидела то в кабинете у Иржика на первом этаже, то звала его к себе. Быть без него она просто не могла. Он — тоже. Все это время он был как пьяный.

Леди Бесси любила кататься на коньках. Иржи сопровождал ее на эти ледяные забавы. Привязывал и снимал коньки, плавно, выписывая восьмерки, кружил с ней по льду. Этому искусству он обучился еще в Хропыни, на пруду. На замерзшем канале было весело и шумно. Юноши в черных плащах ласточками носились за разрумянившимися девушками, другие возили своих дам на санках, а некоторые пары танцевали на коньках новомодный французский танец с поклонами и приседаниями. Все смеялись и галдели. Это было богатое общество в бархате и мехах, сыновья и дочери гаагских купцов, юные оранские корнеты, юноши и девицы из семей английских лордов Бедфордов, Карлтонов, Дигбей и Верей, живущих в Гааге. Говорили все только по-французски и на французский манер кланялись прекрасной и остроумной леди Бесси, «королеве сердец».

В сочельник утром из Лейдена в дом те Вассенар с господином Плессеном и его женой приехал Фридрих Генрих, стройный, бледный и большеглазый. Поцеловал матери руку. Иржика не узнал до тех пор, пока королева не сказала ему, кто это.

Тогда Хайни вспомнил Вальдсас и веселую игру «купите соль».

Катаясь на коньках, леди Бесси не вспоминала о Хайни.

Многолюдье на льду быстро ее утомило.

— Поедем к морю, — сказала она, — там мы будем одни.

Они сели на коней и поскакали сквозь ветер, стужу, тьму. В глаза им летел песок.

На побережье было светлее. Волны вздымались белыми гребешками. Брызги обдавали лошадей снизу, Они дрожали от холода. Далекий свод небес был усеян звездами, тонущими в глубинах.

— Бежим в Вест-Индию! — воскликнула леди Бесси.

Долго стояли они словно статуи, врытые в песок. Потом конь королевы дернул узду, повернулся и помчался прочь от гудящих вод. Грива его развевалась. Осаженный, он вскинулся на дыбы. Королева прижалась лицом к его шее и оглянулась на Иржика.

Тот был рядом. На островке твердой земли, поросшей чертополохом, они снова повернулись лицом к морю.

Она крикнула воде:

— Merry Christmas! [56] Счастливого рождества! (англ.) — и помахала плетью.

Дорога к Гааге сначала была сыпучая, потом каменистая, в выбоинах, припорошенная снегом, потом шла вдоль дамбы, похожей на крепостную стену. Всадники снова останавливались над разбушевавшимся морем, усеянным звездами, изборожденным серебряными гребнями. Ветер нес им на губы соленые капельки.

Королева захлопала в ладоши радостно, как дитя.

— Вот оно счастье, Ячменек! — ликуя, сказала она и нагнулась в седле. Они поцеловались.

— Возьми меня к себе, — попросила королева, соскочила с седла, и он посадил ее перед собой на лошадь.

— Едем! Быстрее, быстрее… — говорила королева, обнимая возлюбленного.

Иржик пустил лошадь галопом. Лошадь, оставшаяся без всадницы, бежала следом.

Сбоку выросли причудливые тени неподвижных ветряных мельниц, черных и высоких. Крылья их были подобны перевернутым крестам, воткнутым в звездное небо.

Это были новые мельницы Схевенингена.

Иржик попытался освободиться от объятий королевы.

Сейчас, когда они возвращаются на люди, ей лучше сесть на свою лошадь, — шептал он ей.

— Нет, поезжай дальше, — приказала она.

Лошадь замедлила бег. Они въехали на улицу с низенькими домами. Из труб подымался дым. Окна светились.

На дороге, в полосе света стоял человек без шапки с длинной белой бородой. Лысина его блестела.

— Аминь, аминь, узнаю тебя, Елена, навлекшая бедствия на ахейскую землю! — обратился он к королеве на латыни. — За твои грехи была сокрушена Троя! Узнаю тебя, жена Потифара! Ты сидишь на кобыле и обнимаешь Иосифа Египетского, надеясь, что ночь укроет твой блуд. Но сказал господь: «С женой ближнего не согреши и не допусти, чтобы кто из семени твоего был проведен сквозь огонь идола Молоха!»

Королева разжала руки на шее Иржика и соскользнула на гальку дороги.

Как кошка подкралась к обличителю и остановилась, ощетинившаяся. А старик все возвышал голос:

— Ты оскверняешь святой вечер! Иезавель была чище тебя!

Она подождала, пока он договорит.

Старик выкрикнул:

— Проклятие роду твоему!

Она прошипела:

— Ты кончил?

Старик ответил:

— Да.

Тогда она взмахнула плеткой и хлестнула его по лицу. Старик с криком отшатнулся, закрыл лицо руками, пальцы его залила кровь.

Королева громко засмеялась и вскочила на свою лошадь.