Франтишек Кубка - Избранное

Все дружно захлопали красноречивому оратору.

Он кончил тостом за великое сообщество справедливых, которых соединила вера в христианского бога, ненависть к антихристу и крепкая надежда, что мир будет разделен на благо народам, а дорогая чешская земля достигнет свободы.

Потом говорили о счастливом расположении звезд, о канатоходцах, которые в эти праздники, невзирая на трескучий мороз, показывают свое искусство на площади в Гааге. Это те же самые, которые выступали при собрании курфюрстов несколько лет назад во время заседаний имперского сейма в Регенсбурге. Для канатоходцев нет границ.

— И для Мансфельда тоже, — сказал вдруг Фридрих, славно пробудившись от сна. — Он пробьется к Эльбе и через Силезию пройдет в Чехию.

Сравнение генерала с канатоходцами повергло всех в недоумение.

В час пополуночи гости и хозяева поднялись из-за стола.

Королева пробыла в первом этаже серого дома у Иржика до самого рассвета. Фрейлина Яна сегодня ночевала у леди Верей Тилбор. Елизавете всегда было спокойнее, когда Яна отсутствовала.

Вся Гаага осуждала постоянного спутника королевы, ее бывшего пажа. Появился, мол, в городе и прилип к леди Бесси как липучка.

— Она без него жить не может, — говорили люди, а поскольку с осуждением рука об руку идет сводничество, звали рыцаря из Хропыни всюду, куда приглашали королеву: к принцу Генри Оранскому, к Бедфорду и Карлтону, к госпоже Софии ван Нассау-Дитц и купцу Гиру, гаагский дом которого был рядом с усадьбой те Вассенар.

Иржика сажали далеко от королевы, но за тем же столом в сумрачных комнатах с дубовыми панелями, лепными потолками, фламандскими гобеленами, венецианскими зеркалами и люстрами. Слуги несли на стол горы паштета, блюда с мясом, дичью, устрицами, соленой рыбой, фруктами и конфетами. В бокалы наливали вина и водки. Гости сидели в креслах с высокими спинками, мужчины — в черном бархате, туго накрахмаленных сборчатых воротниках, женщины — в шелках, драгоценностях, с полуобнаженной грудью. Мужчины пили понемногу, но не переставая, до полного опьянения. Упившись, забывала французские манеры и французский язык. Бранились по-голландски, немецки, английски, шотландски. Ругали и кляли ростовщиков. Кроме дворян, на такие пиры были званы купцы из Ост-Индского общества, обосновавшегося в Делфте, и из амстердамской Вест-Индской компании. Эти набожные и богатые люди беседовали либо о святой вере, либо о деньгах, уничтожая при этом столько мяса и выпивая столько водки, что смертельно бледнели и уходили с ужина, шатаясь и отвратительно рыгая. Многие до головокружения курили в трубках английский табак.

Разбогатев, они еще не привыкли к благопристойной, богатой жизни.

Пиры тянулись до рассвета, пока через узкие окна в душную залу не заглядывало зеленоватое утро. Тогда все расходились к каретам, ожидавшим на ветреной улице.

— Не выношу их, — говорила леди Бесси. — Но мы живем на их деньги.

После таких ночных бдений королева спала до самого обеда.

Потом садилась с Иржиком в карету и выезжала в солнечный мир.

— Pro amore cubiculum, pro amore curriculum [57] Для любви спальня, для любви экипаж (лат.) . , — повторяла она старинную поговорку.

Она всегда бывала оживленной и веселой, когда они оставались одни, и ни о чем, кроме любви, не говорила. Не вспоминала о своих честолюбивых замыслах, замышляемых интригах, о меланхолическом супруге и детях, раскиданных по свету. Забывала тогда о родной Англии, о Пфальце и Чехии и даже о Голландии, где на лугах пробуждалась весна. Казалось, земля эта была для нее только страной их любви. Казалось, она и Иржика хочет заставить забыть обо всех и вся, кроме нее.

Жизнь Елизаветы была двойственной. Одна ее половина была насыщена тревогами из-за войны, жажды власти, богатства и славы. Она поверяла Иржику свои потаенные мысли. Говоря о брате, Карле английском, королева частенько повторяла, что случись ему вдруг умереть, — она его законная наследница. Грязная француженка до сих пор не подарила ему наследника. А королей нередко постигает внезапная смерть. Она в этом случае стала бы английской королевой, а если умрет Фридрих, то она может стать и протестантской императрицей, потому что конец власти Габсбургов близок.

Иржик улыбался ее мечтам. Он не хотел видеть, что они кровавые.

В эти месяцы она продиктовала ему тайные послания господину Оксеншерне {169} 169 Оксеншерна Аксель (1583—1654) — с 1612 г. шведский канцлер, в 1632—1644 гг. регент, фактический глава государства. и королеве Элеоноре в Швецию, преподобному Жозефу, советнику Ришелье в Париже, великому визирю в Стамбуле и Валленштейну. Впрочем, последнее письмо она разорвала. Королева с нетерпением ждала вестей о датском походе в Германию и о действиях Мансфельда. Но курьеры все не приезжали, а письма свекрови из Бранденбурга были отнюдь не утешительными. Об успехах в войне за Пфальц и Чехию — так она называла новую войну — было не слышно. Англия денег не слала, ван Гир заботился об одном Густаве Адольфе, который увяз в войне с Польшей. Венеция — и та отмалчивалась. Турция колебалась и вела переговоры с Веной. А на Эльбе происходило что-то зловещее.