Владимир Владыкин - Расслоение. Историческая хроника народной жизни в двух книгах и шести частях 1947—1965

Но Сталин, натравливая против Берии, на тот момент его же сторонников, как раз этого не учёл, считая, что они не посмеют объединиться, чтобы выступить против него, Сталина. Хотя это уже было вполне очевидно; он даже не мог предположить, что для них быстро стареющий вождь был ещё опасней, чем двадцать лет назад, так как и с возрастом, он вовсе не стал менее подозрительным, наоборот, по их представлениям, мания преследования и вынуждала его прибегать к репрессиям. Они были убеждены, именно этим способом он всегда поддерживал в стране взаимные подозрения.

А когда созданная атмосфера подозрительности была в действии, то есть, когда народ не един, а разрознен, им, в атмосфере страха, было легче управлять.

Можно признать, что Сталин действовал так же, как поступал на заре своей политической карьеры с помощью карательного органа, не учитывая в современных условиях новых реакций своих соратников.

Берия же украдкой ото всех продолжал изучать шпионское дело и знал, что делалось как на Западе, так и внутри страны. Он и внедрял новые приёмы по устранению неугодных так же, как и контрразведчиков. Эти новые методы по подрыву несокрушимых авторитетов и высокой репутации политиков он применил по устранению секретаря А.Н.Поскрёбышева, главного охранника Сталина Н. С. Власика, искусно оговорил Н.А.Вознесенского. А говоря точнее, помог провести Маленкову операцию ареста и по сбору немедленного компромата на всех их общих противников.

И, как мы уже знаем, и против самого Сталина, о причинах внезапной болезни которого сегодня трактуют и так и этак. Но многие историки сходятся в одном: Сталин не умер своей смертью, просто ему помогли уйти, то есть уход ускорили бездействием. Можно только предполагать, не отстрани от себя Молотова, Кагановича, Микояна, Ворошилова он мог ещё управлять странной столько, сколько было бы ему отведено времени Богом по пребыванию на этом свете.

Однако случилось то, что должно было рано или поздно произойти по законам той жуткой системы, которую он же сам и создал. И жернова этого аппарата смяли его самого, к тому же рано или поздно надо было всё равно уходить. Но как именно, Сталин, видимо, этого и сам точно не знал, и напрашивается одно, к сожалению, увы, он отдавал себе отчёт о своём 30-летнем нахождении на Олимпе верховной власти. Но ему, как и всякому тирану, было жалко с ней расставаться. И потому, называя преемников, он исходил из здравого смысла, Сталин играл и со своими «соратниками» (открытых врагов у него уже давно не было), и с самим собой, дескать, вот какой я благородный, справедливый, не цепляюсь за трон, я вовсе не узурпатор. Хотя таковым он оставался до последнего вздоха.

А тогда ему было весьма приятно усыплять себя этим, то есть готовностью в свой час передать трон преемнику и ожидать на это желание реакцию приближённых. Но многие историки, писатели, изучая поминутно последние годы и ту роковую последнюю ночь, упускают из поля зрения одно: простилось ли вождю то, что, уничтожая своих бывших товарищей и противников по партии, он нарушал высший принцип пребывания на этом свете человека, что только Бог был вправе распоряжаться всеми судьбами людей, какая б доля им была ни отведена в земной юдоли. Тогда как Сталин взвалил на себя роль Бога, но действовал не от имени Господа, а от сатаны, слугой которого, выходит, он и был. «По делам узнаете его». Между прочим, диктаторы никогда не понимали сути Бога и дьявола, возомнив себя Богами, но вступали в союз только с дьяволом…

Сталинщина – это явление, которое при всём его раскладе, изначально противное Богу, а значит, и нравственности, этике… А может, ему так было и нужно, им, Богом, запланированы эти жертвы, которые навечно остались на совести диктатора, чтобы пробудить из спячки народы, которые были им зомбированы – пропагандой светлой жизни? И в силу этой идеологической обработки всей страны нельзя было привести её в разум, к осознанию своего рабского положения. У народов отняли веру в Бога, но в душе он с ним и оставался, чего не понимал Сталин, а если и стал понимать, так лишь только, когда грянула война. Но тогда было уже поздно, даже Богу, который способен простить любой грех, не под силу это сделать в отношении диктатора, который повернул страну с её исторического эволюционного пути развития в ту сторону, где её ожидал впереди единственно неизбежный тупик. Так происходит лишь тогда, когда нарушаются объективные законы общественного движения вперёд по предопределённому Богом пути. А кто прерывает, тот обрекает и себя, и народы в худшем случае на гибель, а в лучшем – на жалкое, тщетное существование…