Владимир Владыкин - Между двух братьев

© Владимир Владыкин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Много лет тому назад я собирал материал о трудных подростках и родителях, оставленных детьми. Одна моя знакомая, по имени Жанна, посвящённая в мои творческие искания, однажды заметила, что то, о чём я собираюсь писать, получится не очень оригинально. Её замечание меня смутило, и я спросил: «А что же заслуживает особого внимания»?

И она заговорила о своей истории замужества, даже не любви, а именно замужества, из чего читатель должен сделать вывод, была ли это любовь или расчёт. Я проникся интересом к её предложению. Мы два вечера гуляли по тем местам, где происходили события её юности.

На мой взгляд, это была незаурядная, и в чём-то даже эксцентричная женщина с хорошо поставленным голосом. После наших прогулок, я побывал в её квартире.

Почему она пригласила к себе, станет ясно в конце этого повествования.

Не знаю, что ею побуждало к исповеди: тщеславие или желание стать героиней моей повести? Но она достаточно подробно и вполне искренне поведала о своей личной жизни, на что отважится не каждая женщина. И когда она заговорила, было видно, Жанна волновалась. Её приятный мелодичный голос заметно дрожал. Но по мере того как она входила в роль рассказчицы, она обретала уверенность, и голос её звучал твёрже.

Ниже я привожу её рассказ дословно, услышанный мною в одном загородном ресторане, куда в один прекрасный тёплый летний вечер я был ею приглашён.

«…Ну что же, пора и начать, это лучшее средство выговориться, разрядить скопившиеся эмоции», – начала Жанна. Мы сидели напротив друг друга, и я внимательно слушал эту удивительную женщину!

За три часа нашей беседы я услышал нижеследующую историю жизни и любви. Какой? Теперь судить читателю.

У своих родителей до семи лет я росла одна, – продолжала молодая женщина. – И однажды отец мне сказал, что у меня скоро появится брат или сестра. Так я узнала, что мама ждала ребёнка; и с того дня жила в радостном ожидании пополнения нашей семьи. Не знаю почему, но я думала только о мальчике и уже знала, каким именем его назову.

Мне было хорошо от одной мысли, что у меня скоро появится братик. Когда он родился, я выкрикнула: «Я хочу, чтобы его назвали Сашей». Мои не стали возражать, мы его так и назвали.

Я наблюдала, как мать кормила его, как ухаживала за ним. Я взрослела и тоже ухаживала за братиком: стирала пелёнки, грела кашу, молоко, кормила. У матери было много домашней работы.

Одно из её занятий – шитьё для малыша распашонок, ползунков. Она работала на швейной фабрике, а дома подрабатывала шитьём на заказы.

Помню, с каким нетерпением я бежала из школы домой, чтобы скорей увидеть братика. И пока мать шила, я катала его по двору в детской коляске. А в это время мои подружки играли на улице. Иногда они подбегали ко мне и любопытничали, спит ли мой братишка. В такие минуты я испытывала гордость за себя, что мне доверили ребёнка…

Семья, в которой я росла, была обычной, каких тысячи. Но так я считаю теперь, а тогда узнала, что наша не самая худшая и не самая лучшая.

Как я уже сказала, моя мать, Татьяна Александровна Чекалина, работала на швейной фабрике портной. Когда она бывала в плохом настроении, она жаловалась на нелёгкую жизнь, которая надорвала её здоровье и отчего даже разучилась смеяться.

Отец же, Николай Михайлович Чекалин, в отличие от матери, ни на кого не жаловался. Он работал на крупном заводе слесарем-сборщиком и вступил в строительный кооператив.

Родители были одногодками, оба примерно среднего роста, привлекательные и симпатичные. Разумеется, отец, как и полагается мужчине, был выше матери. К воспитанию меня и брата мать и отец никакого усердия особо не прикладывали.

С детства, кроме шитья куклам платьев, у меня не было серьёзного увлечения. Правда, одно время пристрастилась к чтению книг, чем вызывало у матери досаду, и она меня отчитывала, дескать, лучше бы занималась полезным делом. Сама же она не брала в руки даже газеты, ссылаясь на вечную загруженность работой.

По мере моего взросления, она обучала меня своему швейному ремеслу, которое, как я уже говорила, выручало нашу семью.

В те годы я ещё не сознавала, что шитьё когда-нибудь мне пригодится. И потому, не желая идти по стопам матери, я относилась к её урокам весьма прохладно. В школе я училась неплохо, и должна была избрать то единственное дело, которое могло повлиять на мою дальнейшую жизнь. Но как можно было угадать своё призвание, если у меня пока ни к чему не лежала душа?