Валерий Воскобойников - Великий врачеватель

Эта история облетела многие города.

Жил в городе Тусе молодой помещик — дикхан Фирдоуси. Он увлекся сказаниями, которые слагал народ о своих богатырях. Стал записывать легенды, собирать древние мифы, перекладывать их в звучные стихи. Когда-то этим же делом занимался другой поэт — Дакики. Дакики умер, и незаконченные его стихи Фирдоуси тоже включил в свою поэму. «Эта поэма расскажет о благородных делах наших предков, — мечтал Фирдоуси. — Она расскажет о народных богатырях, о добрых и отважных воинах». Все дела хозяйственные запустил Фирдоуси ради поэмы. Поместье его обеднело, потом поместья и вовсе не стало. Сборщик податей освободил его даже от налога. «Пусть пишет», — решил сборщик.

И Фирдоуси писал. Он писал и десять лет, и двадцать, и тридцать. И уже немолодым он был, а стал стариком — вот и шестьдесят ему. Фирдоуси мечтал подарить огромную книгу — поэму какому-нибудь крупному правителю. Получить за это большую награду и на награду провести к своему родному селению канал.

Образованные люди ждали эту поэму во многих городах. Поэма называлась «Шахнаме», то есть «Царская книга». Люди любили читать вслух отрывки из этой еще не законченной поэмы. Наконец Фирдоуси полностью закончил книгу. Но к тому времени не было уже в Бухаре великого властителя — эмира. Зато появился другой крупный властелин — султан Махмуд Газневи.

Махмуд завоевал огромные территории, присоединил к себе обломки государства Саманидов и стал султаном. Столицей своей он сделал город Газну.

Вблизи, за горами, лежала богатейшая страна Индия. И султан решил отправиться на нее войной. А чтобы оправдать свой грабеж, султан объявил, что война его священная — газават. Он призвал присоединиться к священной войне за веру, к газавату, добровольцев из соседних земель. И к нему шли добровольцы, желающие повоевать да пограбить, даже из далекого Хорезма. Самой мощной на Востоке была армия султана Махмуда. В нее входили даже боевые слоны. Воины из сотен племен, говорящие на разных языках, были старательно перемешаны, чтобы случайно они не объединились и не восстали.

В Газне были самые дешевые рабы. Там даже на улицах валялись редкие индийские вазы. Воины возвращались из Индии, увешанные драгоценностями.

Багдадский халиф, которому подчинялся султан Махмуд, полюбил своего подчиненного. Султан слал халифу письма, в которых обещал истребить всех неверных, а также шиитов, мутазилитов и прочих сектантов-вероотступников. Это были не пустые обещания. Султан истреблял их с таким рвением, что трупы несчастных иногда не успевали закапывать в землю. Но все же он был единственным крупным правителем, способным дать большую плату, и к нему отправился Фирдоуси со своей поэмой.

Махмуд читал поэму несколько дней- Ему не понравилась гениальная «Шахнаме». Слишком вольные мысли были в поэме. И поэтому султан переслал Фирдоуси смехотворную сумму денег.

С этими деньгами Фирдоуси тут же пошел в баню, выпил в бане шербета, а оставшиеся деньги разделил поровну между банщиком, продавцом шербета и гонцом, который принес награду.

Султан об этом узнал в тот же день. Он приказал разыскать старого поэта и бросить его под ноги слонам. Но поэт исчез. Его искали во многих городах и не могли обнаружить. Зато появилась сатира, которую сочинил Фирдоуси на султана. Сатиру передавали шепотом друг другу.

такие были в ней строки.

Эта история имеет конец. Пройдет лет двадцать. Хусайн уже будет везиром при дворе хамаданского правителя Шамса уд-Даула. И в те годы Хусайн узнает, что гениальный поэт Фирдоуси вернулся в свой родной город Тус, чтобы умереть там. Стихи из поэмы станут к тому времени известны каждому землепашцу и воину. И даже султан Махмуд будет вынужден отправить караван, груженный драгоценностями, в подарок старцу поэту. И в тот час, когда караван войдет в ворота города Туса, из других ворот вынесут тело мертвого Фирдоуси.

Несколько раз в дом к Хусайну стучались гонцы от султана Махмуда. С ними разговаривал брат Хусайна.

— Наш великий султан сам очень образованный человек, — говорили гонцы. — В свободное от походов время он даже пишет книги по богословию. Его ученость в этом предмете известна всем.

— Мой брат на службе, он занят, — отвечал Махмуд. «И угораздило же меня получить то же имя, что и у султана», — думал он.