Иван Басаргин - В горах Тигровых

— Андрей, бежать надо! — теребила за рукав Софка.

— Куда? Ты слышишь, отовсюду шаги, мы окружены. Как ты, Алексей, не взял своей собачонки, она не дала бы окружить.

— Эй, Силов, сдавайся! — закричал поручик.

— Я буду сдаваться, — подал ружье Софке.

— Чудак, ты идешь сдаваться, а что нам делать? Ты каторжник, мы беглые, с тобой, — знать, твои сообщники, нас тожить на каторгу. Внял ли это? А нам каторга не с руки. Ежли что, так уж лучше в бою умереть, — проговорил Бережнов и первым выстрелил на крик. Кто-то истошно закричал, — кажется, первая пуля не ушла даром.

И загремели со всех сторон выстрелы. Пули секли веточки, клейкие листочки, врезались в валежины, за которыми спрятались защитники. Они стреляли редко, но каждый выстрел нес смерть. Казаки залегли за колодины, под пули лезть не было желания.

Андрей приподнялся, хотел перебежать к более надежной валежине, но тут же ойкнул, схватился за грудь и начал оседать. Кровь темным пятном начала расползаться по рубашке.

— Убили! — вскрикнула Софка, отбросила ружье, встала на колени перед Андреем. Повернула лицом вверх. Он был мертв. Но и сама как-то резко качнулась, тихо ойкнула и прикрыла собой Андрея.

Алексей подполз к друзьям. Оба были убиты.

За чащей кричал жандармский поручик, требовал наступать на бунтарей. Но казаки, постреливая, неуверенно ползли вперед.

Алексей водил стволом, искал жандарма. Но тот сидел за выскорьем, не показывался на глаза…

Со взлобка сопки прогремел выстрел, другой. Поручик медленно повернулся на выстрел, встал во весь рост, качнулся раз-другой, рухнул лицом в серую глину и щебень. Аниска не мог промазать.

И загремели выстрелы, Казаки, как только увидели, что убит поручик, тут же бросились к коням. Коней сторожил Васька. Кто-то из казаков что есть силы огрел его плетью, заорал:

— Иуда! Отцеубийца! — начал хлестать его по рукам, плечам, лицу — Иди поклонись праху отца — Сбил с ног, чуть конем не затоптал.

Казаки немного отъехали и остановились. Что делать? Ведь все, кто в них стрелял, — это старые друзья. Друзья по борьбе с бандитами. Друзья по борьбе с таежными разбойниками, когда дружины сельчан выезжали вместе с казаками, чтобы рушить лудевы, вылавливать беспаспортных манз. Не все обходилось гладко, навстречу гремели выстрелы, дзенькали пули. Вот и Иван Воров, которого видели казаки, уже был дважды ранен в таких перестрелках. Вот и Анисим, верный друг и помощник Харченко, не однажды пробирался в стан врага, подслушивая их разговоры, многих спас от верной смерти. Алексей Тинфур, который десятки раз водил казаков по следам убийц и находил их, куда бы они ни спрятались. Да кого ни возьми, тот и свой человек, помощник и друг в делах защиты земли русской.

Нет, Василий не побежал к убитому отцу, он вскочил на коня, погнал его в Аввакумовскую долину, через перевал. Прошмыгнул мимо казаков, втягивая голову в плечи. Кто-то сдернул ружье, чтобы пустить пулю в спину отцепредателя, но ружье выбили.

— Не марай руки об дерьмо, — гадливо скривился старый служака.

— Что делать? Не можем же мы бросить своих? Головы снесут, а к мужикам не подступись. За Андрея голову выкрутят из плеч, — тревожились казаки.

Харченко остановил взмыленного коня. Тревожно спросил:

— Ну, как там? — кивнул вперед.

— Убит поручик, Андрей, это точно; кажется, Софку тоже срезали. Потом навалились мужики, мы не стали затевать с ними бой.

— Правильно сделали. Поворачивайте коней, поехали. Может, раненые есть, тела с собой забрать. Негоже своих бросать на поле брани.

— Кто свои, кто чужие, поди разберись. Эх, служба наша распроклятущая, не знаешь, какому богу и молиться, — ругались казаки.

— Перебьют нас мужики.

— Не тронут. Мужики — люди понимающие, не вы их враги, а те, кто вас на них гонит. Поехали.

Мужики, во главе с Иваном Воровым, настороженно встретили казаков. Хмуро, исподлобья смотрели на них. Даже приезд Харченко не смягчил их. Иван Воров только и сказал:

— Забирайте своих и дуйте отселева!

— Сволочи! — потянул руку Аниска к горлу казака.

— Не сволочись, Анисим, они не вольны в делах своих, — остановил Харченко — Забирайте, ребята, убитых, уезжайте. Раненых нет?

— А вы? — удивленно повернулись казаки.

— А я с ними. Я Уже пристав отставной. Запишусь в мужицкое сословие и буду мирным пахарем, охотником. Прощайте!

— Здесь нет мира. Царствие ему небесное, добили таки великомученика Андрея, — широко, двуперстием перекрестился Степан Бережнов — Пошли, Исак, не будем встревать в чужое дело. Своих под завязку.