Дмитрий Басаргин: Море, солнце и…

Что обычно люди делают летом? Пьют много жидкости — читай пива, едят много мороженого, пялятся на полуобнаженных представителей противоположного пола. И, конечно, изнывают от жары. Это еще хорошо, что прогресс дал нам кондиционеры и морозильники, полные льда. Но ни холодный воздух, ни холодный коктейль не спасают надолго, ведь как ни крути, прохлада их искусственна. Есть только одно место с естественной прохладой, место, куда стремится всяк от мала до велика, о котором мы мечтаем душными ночами и на «головомойках» у босса. И думаем мы: «Вот брошу все и уеду на…»

Море! Какое счастье, что есть оно! И как счастливы те, для кого оно есть. Только здесь летом жизнь, в остальных местах — существование с мечтой о ней. Только здесь человек оживает, воскресая, как птица Феникс из полурасплавленного состояния. Только здесь он спокойно и величаво лежит на пляже, подставляя солнцу трудовую мозоль живота. Ведь всего два шага и весь его лишний вес — тьфу, и нет его. И плещется наш толстяк, и резвится безумным дельфином. Только здесь детишки не куксятся, не действуют на нервы родителям, а барахтаются себе по колено в прибое голышом. Барахтайтесь-барахтайтесь, милые! Когда еще придется поплавать в водоеме без ничего. А эти возгласы:

– Мидии, рапаны!

– Копченый катран!

— Пахлава, пахлава!

Они словно часть горячего воздуха, часть всего… этого… Такая же неотделимая, как шум ракушки, рокот прибоя, пронзительный писк чаек. В общем, суета, веселье, матрасы, шезлонги…

Эх, меня там нет!

«Нет, все-таки спать днем здесь — самоубийство», — Виктор, молодой человек лет 27–28 («Родители скрыли от меня точную дату рождения»), проснулся в тесной комнатенке с окнами во двор. Точнее, не с окнами, а проемами, затянутыми сеткой от комаров. Еще точнее, не проснулся, а обалдело щурит глаза, одной частью мозга еще следя за улетающим сновидением, другой пытаясь понять, что же его разбудило. А разбудил его дикий вопль, сравниться с которым мог бы, пожалуй, хохот гиены, нашедшей в ночи раненую добычу. Фу, как мрачно, не буду так. На самом деле у мальчика Гоши, сына семьи, проживающей в соседней точно такой же комнате, отобрал машинку мальчик Кирилл, ребенок семьи, проживающей в последней комнате этого чудного здания. Номера разные, жизненное пространство одно, как ни крути. Также, как и кухня, холодильник, душ и, пардон, М (Мадам)/Ж (Жентельмен). Коммуналка, но… в двух шагах от моря. И этим все сказано.

«Спать днем — самоубийство. Са-мо-убий-ство. А ночью — работа. Да-а. Хотя кому-то может показаться, что это способ приятно провести время. Что может быть лучше — бацай себе песни латино в окружении бухих грингос, которые еще и деньги отстегивают. Но никогда, слышите вы, никогда профессия тапера на Руси не была ни престижной, ни денежной. Да-с. Чего ж мне снилось? О-о! Какие-то стройные загорелые ноги, оч-чень влекуще. Правильно, что может сниться после недели воздержания…». Незаметно для себя, как все спящие днем, он встал слегка чумной, застелил постель линялым коричневым покрывалом, немного поработал суставами, попрыгал слегка и сдернул с окна другое линялое покрывало, висевшее там вместо шторы. В комнату сразу хлынуло разящее Светило, заполнив ее всю собой — великим. Горячий ветер принес солоноватый запах моря и многих людей, сходивших по-малому в одном месте сразу. Виктор вышел во двор к ревущему Гоше.

— Салют, Георгий. Че орем?

Гоша, успев уже схватиться врукопашную с Кириллом и проиграв, но еще не успев озадачить своим конфликтом родителей, продолжал безутешно стенать. Кирилл, что характерно, нагло играл здесь же отобранной машинкой. Не обращая никакого внимания на побежденную сторону.

— Мафынка-а-а! — показывая пальцем на Кирилла, вопил Гоша, второй рукой усиленно добывая слезы из глаз. Дополнения тут были излишни. Виктор, несильно дернув, отнял машинку у Кирилла. Причем недавний агрессор вдруг на себе ощутил всю горечь поражения и замигал глазами, скорчив рот подковой. Вот-вот…

— Ага, заори еще. Мать придет, всыпет сразу и за Гошку, и за то, что после обеда поспать не дал. Еще раз отберешь, получишь болючий щелбан. На, — он протянул машинку довольному Георгию.

Таким образом, были восстановлены тишина и статус кво еще до вмешательства родителей и соответственно более глобального развития конфликта, перехода на личности, разрыва дипломатических отношений… Да много чего могло еще быть.