Дмитрий Дудко - Воины Солнца и Грома

Следы тянулись в глубь заснеженного леса. Следы человеческие и конские, а еще — следы крови. Алые пятна на белом снегу надежно указывали путь через чащобу десятку всадников в кольчугах и шлемах. Впереди ехал немолодой уже дородный воин. Окладистая русая борода не могла скрыть довольной усмешки охотника, настигшего знатную дичь. Рядом трусили на смирных лошадках тщедушный поп в потертом кожушке поверх рясы и купец в лисьей шубе и большой синей чалме, с красной от хны бородой.

— О Аллах, кто бы мог подумать — Всеволод такой могущественный князь, и в его владениях, средь бела дня…

— Тут тебе не Ростов и не Суздаль, а мерянские леса. Всякое можно встретить… Но коли уж я, княжий десятник Щепила, здесь — значит, не уйдут тати! Так каков, говоришь, из себя атаман?

— Волосы длинные, черные, в белом плаще.

— Не иначе, волхв Лютобор! — воскликнул поп.

— Волхв? Аллах милостивый, милосердный, сохрани нас от чар этого проклятого! — Рука купца испуганно сжала четки красного дерева.

— Ничего, отец Мелетий, даром что щуплый, молитвы такие знает — священный медведь перед ним не устоял. Зарубил медведя, правда, я, хе-хе! Странно только: чтобы Лютобор купцов грабил? Он скорее церковь или монастырь разорит или боярина там крещеного.

След вдруг пропал среди бурелома, но Щепила махнул рукой — и дружинники, спешившись, разбросали завал, открыв вход в глубокий яр. Солнце едва пробивалось сюда через густое сплетение ветвей даже теперь, когда лес стоял без листвы. С мечами наголо и стрелами на тетивах дружинники бросились ко входам в землянки, черневшим в склоне оврага.

В двух землянках не было никого. В третьей, хорошо натопленной, возле печи-каменки на постели из медвежьих шкур лежал человек с длинными черными волосами и такой же бородой и, опершись на локоть, читал при лучине книгу в сафьяновом переплете. Рядом на полке стояла еще дюжина книг и свитков и покрытый затейливой резьбой ларец. В красном углу вместо икон — деревянные божки. При виде незваных гостей человек протянул было руку к висевшему на колышке мечу, но тут же опустил ее, закрыл книгу и взглянул на пришельцев с какой-то спокойной дерзостью. На красном сафьяне переплета сиял чеканным золотом лик Солнца. Мелетий шагнул вперед.

— Ты ли волхв Лютобор, разбойник и убийца? — сурово приступил Мелетий.

— Добрались-таки… Эх, кабы не разлетелись мои соколы за добычей, да не раны, да не княжьи душегубы за твоей спиной, сподобил бы я тебя, поп, великомученического венца!

— Что тебя ждет — сам знаешь. Тела твоего я уже не спасу, но душу спасти еще могу. Покайся, — возвысил голос Мелетий, — и Христос простит тебя, как простил он разбойника, что покаялся на кресте.

— В чем мне каяться — что за волю стоял и за веру отцов? И перед кем? Я и своим богам рабом не был, а твоему Христу и подавно не стану. В пекле он — там, где все злые волхвы, трусы да обманщики! — Черные глаза волхва глядели смело и непреклонно.

— Откуда в тебе столько силы злой? Ведь не темен — вон у тебя сколько книг. Знаешь — всюду, куда свет Христов приходил, падали идолы. Почто же не смиришься?

— Сила моя вон в том ларце. Да не крести его, там черт не сидит! Сказания в нем старинные. Прочти перед тем, как сжечь. Узнаешь: не ты первый креститель на Руси. Были и другие, да попали к Чернобогу — хозяину своему.

— Если ты праведнее самого Исы-Христа, почему ограбил бедного торговца? — ехидно спросил купец.

— А ты не покупай краденого. Откуда у Ерохи Щербатого книга, да еще дорогая? А книга эта из Хорезма на Русь прислана Братством Солнца.

Лицо мусульманина враз побледнело, а руки принялись лихорадочно перебирать четки.

— Выходит, ты ради книги двух охранников убил? — спросил Мелетий.

— Мог и не убивать. Дал бы этим татям по гривне, и они бы не то что книгу принесли, а и тебя, Махмуд, зарезали. Да за их подлые дела боги велят не серебром платить, а железом. Беглых холопов проводить обещали, а потом продавали булгарам…

Волхва посадили на коня. Мелетий бросил божков в печь, книги же и ларец спрятал в переметные сумы. А погода вдруг переменилась. Небо, ясное с утра, затянули тучи. Ветер все сильнее раскачивал верхушки деревьев. Повалил снег. Дружинники с опаской поглядывали на Лютобора: не иначе, наворожил. Щепилу заботило другое. Наверняка в разбойничьем гнезде кто-то был, кроме раненого волхва. А раз был, значит, побежал за своими… Когда добрались до боярской усадьбы, метель уже бушевала вовсю.