Виктор Мануйлов - Жернова. 1918-1953. В шаге от пропасти

Все эти жуткие картины до сих пор стоят перед глазами капитана Власенко и лежат тяжелым грузом на его совести.

Что-то произнес о необходимой глубине ячеек комиссар Доманцев, вернув Власенко из прошлого в настоящее. Мысль его зацепилась за эти ячейки, и он заговорил сварливым голосом, обращаясь к майору Стрелецкому:

— Надо бы, Валентин Карпыч, отрывать окопы полного профиля, а не ячейки. Практика показала…

Стрелецкий, рослый, широкоплечий, с тяжелым лицом, испещренным глубокими морщинами, досадливо передернул плечами и остановился. Судя по всему, капитан действовал ему на нервы и затевал разговор об окопах не впервой.

— Эта ваша практика привела немцев сюда, капитан, так что помолчали бы насчет своей практики. Мне надо срочно укрыть людей от налетов авиации, а уж потом думать о вашей практике.

Власенко обиженно поджал губы и отстал на два-три шага от командира и комиссара, показывая всем своим видом, что раз уж вы так относитесь к моим рекомендациям, то и ответственность лежит полностью на вас, а я умываю руки.

Они подошли к тому месту, где заканчивал свою ячейку старший лейтенант Кривоносов, и майор Стрелецкий, заметив на траве гимнастерку с командирскими кубарями, удивленно заглянул в яму, из которой летели черные комья земли.

— Старший лейтенант!? — воскликнул майор полувопросительно, полуудивленно. — Вам что, делать больше нечего?

Отполированное лезвие саперной лопаты замерло в точке выброса, затем из ямы показалось скуластое лицо Кривоносова, густо припудренное пылью, блеснули холодные серые глаза. Лицо бесстрастно глянуло на майора, губы с черными обводьями шевельнулись и хрипло произнесли:

— Во время вчерашней бомбежки, товарищ майор, в роте погибло, как вам известно, одиннадцать человек, девять человек ранено. У меня нет ни людей, ни времени, чтобы отрывать ячейки для командного состава роты.

— Че-пу-ха! — произнес майор Стрелецкий. — Может, прикажете и мне рыть для себя командный пункт отряда?

— Прикажете продолжать? — спросил Кривоносов, не отвечая на вопрос командира.

— Продолжайте! Но если я узнаю, что не вы командуете ротой, а рота вами, разжалую в рядовые.

Серо-черное лицо командира роты, между тем, уже исчезло в яме и, похоже, Кривоносов не расслышал последних слов Стрелецкого. Не исключено, что ему вообще было наплевать на его угрозы.

— Этот Кривоносов слишком много себе позволяет, — произнес комиссар Доманцев, когда они вышли к проселочной дороге, покрытой толстым слоем пыли, в которой сапоги утопали по самые голенища. — Я смотрел его личное дело: он разжалован из капитанов за превышение власти во время операции против чечено-ингушских бандгрупп на Северном Кавказе.

— Это ничего не значит, — отмахнулся майор Стрелецкий. — Зато его рота уже практически подготовила рубеж, в то время как другие роты явно отстали. И боевой практики у него побольше других.

— Земля очень твердая, — попытался встать на защиту остальных рот комиссар Доманцев, но майор Стрелецкий решительно отмел и это возражение:

— Земля везде одинакова, комиссар. Зато командиры рот и политруки разные — в этом все дело.

Доманцев не обиделся, как до этого начштаба, на резкую отповедь майора Стрелецкого, потому что обижаться на свое начальство глупо, а лишь передернул плечами: его политруки вкалывали наравне со всеми.

— Кто-то едет, — произнес он, вглядываясь в темную полосу неба на западе, откуда доносился прерывистый гул.

Действительно, вдали показался бурый шлейф пыли, который рос на глазах, заваливаясь к юго-востоку. Из этого шлейфа вскоре выступила черная точка, точка стала расти и в полукилометре от позиций превратилась в грузовую машину с прямоугольным радиатором и кабиной. Шофер явно спешил, выжимая из машины все ее лошадиные силы.

Доманцев беспокойно посмотрел вправо-влево на густую цепь ячеек, из которых летели комья земли. Не было никакой уверенности, что машина остановится, завидев трех командиров, трудно было понять, относятся ли ее пассажиры, если в ней кроме шофера есть кто-то еще, к паникерам и трусам, или машина гонит в тыл по приказу командования. Все равно ее необходимо остановить и выяснить, кто, куда и на каком основании.

Все шестеро стояли на дороге и смотрели на приближающуюся машину. За стеклом кабины уже можно разглядеть мутное пятно шофера, рядом с ним, но не так четко, другое. Похоже, шофер не собирался тормозить, и майор Стрелецкий, расставив ноги, медленно потянул из деревянной кобуры тяжелый маузер одной рукой, другую руку решительно поднял вверх.