Виктор Мануйлов - Жернова. 1918–1953. После урагана

Начальник контрразведки «Смерш» Виктор Семенович Абакумов стоял перед Сталиным, вытянувшись и прижав к бедрам широкие рабочие руки. Трудно было понять, какое впечатление произвел на Сталина его доклад о положении в Восточной Германии, где безраздельным хозяином является маршал Жуков. Но Сталин требует от Абакумова правды и только правды, и Абакумов старается соответствовать его требованию. Это тем более легко, что Абакумов к маршалу Жукову относится без всякого к нему почтения, блеск его орденов за военные заслуги не слепят глаза генералу. Заслуги заслугами, а законы и воля Сталина превыше всего. Ими начальник «Смерша» и руководствуется в своей деятельности. К тому же и сам он всю войну провел, можно сказать, на передовой, хорошо понимая, что вовремя обезвреженный агент противника может стоить выигранного сражения, а хорошо законспирированный собственный агент во вражьем стане — и того больше.

Уж кто-кто, а Жуков обязан понимать значение «Смерша». Но именно Жуков чаще других спускал собак на смершевцев за их будто бы упущения и чуть ли ни дармоедство, в то время как армия из-за них же — будто бы! — несет неоправданно высокие потери. Хорошо еще, что Сталин не слишком прислушивался к наветам Жукова и ему подобных армейских начальников и не давал в обиду систему, созданную по его, Верховного, воле и подотчетную только ему лично.

За годы командования «Смершем» Абакумов нажил себе много врагов. Способностью к дипломатическим уверткам господь его обделил, а власть, которую дал ему Сталин, вскружила голову до такой степени, что он уверовал в свою исключительность, будто среди сталинского окружения он, Абакумов, единственный человек, который не врет, не добивается себе личной выгоды, а служит лишь делу, которое ему поручили. У него, например, весьма натянутые отношения с генералом Серовым, во время войны уполномоченным представителем НКВД по 1-му Белорусскому фронту, который, по убеждению Абакумова, плясал и продолжает плясать под дудку маршала Жукова. Не зря же Серову присвоили звание Героя Советского Союза и, разумеется, не без протекции командующего фронтом. А тот факт, что Сталин в сорок третьем разыграл с немцами карту, на которой Жуков значился чуть ли ни козырным королем, заставив того наступать в районе Ржева, заранее предупредив об этом немцев, уронили в глазах начальника «Смерша» авторитет маршала настолько, что и сам Абакумов не мог понять, за что Жукову такая честь.

— И Жюков тоже? — спросил Сталин неожиданно.

— Так точно, товарищ Сталин. И многие подчиненные ему генералы вагонами гнали в Советский Союз всякое добро. По нашим данным на даче маршала Жукова образовался целый склад из произведений искусства, старинных сервизов и мануфактуры.

Сталин покачал головой и пошел к двери по ковровой дорожке. Постоял там, вернулся назад, к столу. И тут же задал новый вопрос, но уже совсем о другом:

— Так, говорите, бывших гитлерюгендцев? И что же, они собирались партизанить?

— Вряд ли, товарищ Сталин. Мальчишки, они везде мальчишки. Наши тоже рыщут по местам боев, собирают оружие, стреляют, подрываются на минах и гранатах. За всеми не уследишь. Романтика, товарищ Сталин. Может, у немецких мальчишек что-то и еще намешано, но не убивать же их всех без разбору. А этих окружили в лесу во время их сходки, забросали немецкими же гранатами и расстреляли из немецких автоматов. При этом каждого добивали выстрелом в затылок. Сто сорок человек — настоящее побоище.

— И много таких фактов?

— Много, товарищ Сталин. И не только в нашей зоне, но и в зонах союзников. И не только мальчишек, но и бывших эсэсовцев и членов нацистской партии. Встретят на улице, схватят, сунут в машину, увезут куда-нибудь, задушат или прирежут. Кто-то специально устраивает такие провокации, чтобы столкнуть нас с союзниками. Мол, мы на их территории, а они на нашей. Неспроста это, товарищ Сталин.

— А что контрразведка?

— Пока мы никого не поймали за руку. Но те из немцев, кто случайно остался жив, говорят, что на нашей территории это были русские комендантские патрули с красными нарукавными повязками, но более-менее хорошо знающие немецкий язык. А на территории союзников — их патрули. В Венгрии, в Румынии и даже в Австрии имеют место подобные же факты, но уже против тех, кто так или иначе сотрудничал с немцами.