Юрис Леон - Суд королевской скамьи

Когда Терри видел, что доктор Адам в хорошем настроении, он обрушивал на него бесконечный поток вопросов о медицине. Адаму часто хотелось, чтобы на месте Терренса был его собственный сын, Стефан. Но тот был занят вне пределов амбулатории, не выпуская из рук молотка и гвоздей... Сейчас он мастерил помост на деревьях, на котором собрался поставить домик.

Пути господни неисповедимы, думал Адам, понимая, но не находя в себе сил смириться с таким положением дел.

Одно не подлежало сомнению — если Терренсу Кемпбеллу представится хоть малейшая возможность, он станет врачом.

11

Сезон муссонов подошел к концу. Адам Кельно вернулся к жизни.

Для несложных операций он оборудовал небольшую хирургическую. Познакомиться с ней из Кучинга приехал Макалистер и остался на несколько дней. Присутствие при операциях стало для него подлинным откровением. С помощью Анджелы, ассистировавшей ему, Адам делал операцию за операцией. Макалистер убедился, что, стоит Кельно взять скальпель в руки, он становится совершенно иным человеком: удивительное мастерство, полная собранность.

Вскоре полицейское радио перехватило сообщение, адресованное доктору Кельно, в котором его просили спешно прибыть в Кучинг, — срочная операция. В Форт-Бобанг направляется легкий самолет чтобы взять его на борт. И вскоре британская колония в Кучинге решительно предпочитала прибегать к помощи доктора Адама Кельно в неотложных случаях, чем добираться до Сингапура.

Как только реки стали доступными для путешествий, Адам отправился вниз по реке к Леманаку. На этот раз он взял с собой сына. Добравшись до длинных домов улу, он выяснил, что во время муссонов заболевания холерой приобрели характер эпидемии.

Бинтанг пребывал и неизбывной печали, горюя из-за смерти своих двух старших сыновей. Пирак пользовал их водой из священного кувшина, волшебным маслом, специальным образом приготовленными стручками перца, и по его указанию гонги и барабаны неумолчно грохотали день за днем, чтобы отогнать злых духов. Но они все равно явились. Вслед за поносом начались судороги и рвота, шло обезвоживание организма, а жар и боли в ногах привели к апатичному ожиданию смерти. По мере распространения эпидемии Бинтанг и те, кого болезнь не коснулась, ушли на окрестные холмы, предоставив заболевших их судьбе.

Члены двадцати семей из племени, которые жили в шести различных длинных домах и получили прививки от доктора Кельно, остались в живых, и никто из них не заболел. Оправившись от траура, Бинтанг стал менять свое отношение к доктору. Хотя он по-прежнему не испытывал симпатии к сухому и насмешливому врачу, он не мог не проникнуться уважением к его лекарствам. Бинтанг созвал совет, и, поскольку эпидемия все еще была жива в их памяти, они согласились изменить отношение к медицине.

Кладбище, главный источник заразы, было перенесено, Тем самым был сделан самый решительный шаг. Затем были произведены посадки гибискуса, о котором шло так много разговоров, и пара буйволов принялась обрабатывать поля. Они были способны вспахивать землю куда глубже, чем деревянная мотыга, и в результате урожаи ямса и овощей стали обильнее, а сами продукты лучше на вкус. Доктор Адам привез из Кучинга специалиста по рыболовству, который убедил улу сменить острогу на сети и обучил пользоваться ими. И цыплята, и свиньи теперь оказались в загоне, а для отходов было отведено специальное место подальше от домов. Доктор Адам делал уколы и вакцинации не покладая рук.

Когда год подходил к концу, Бинтанг заметил, что и сам доктор Адам изменился. Некоторым образом он стал испытывать к улу такую же любовь, как к своему ребенку. Рядом с ним были его малыш и Терренс Кемпбелл, и сам доктор стал куда мягче и спокойнее. В следующее путешествие он взял свою жену, которая тоже разбиралась в медицине и помогла многим женщинам преодолеть чувство стыдливости.

Во время четвертого и последнего путешествия к улу, перед началом очередного сезона муссонов, в надвигающихся сумерках лодка врача пристала рядом с домом Бинтанга. Что-то тут было не так. Отсутствовала ставшая уже привычной толпа встречающих, в первый раз не было слышно звуков гонга. Мадих, переводчик, в одиночестве ждал его.

— Скорее, доктор Адам. Младший сын Бинтанга очень болен. Его укусил крокодил.

Бегом миновав тропку к длинному дому, они вскарабкались по ступенькам и направились на веранду, с которой доносилось тихое монотонное пение. Адам протолкался сквозь толпу к мальчику, который, издавая слабые стоны, лежал на полу. Рана на ноге была залеплена мокрыми листьями и обложена священными камнями. Пирак, впавший в транс, речитативом что-то распевал над головой ребенка, помахивая палкой, украшенной бусами и перьями.