Дмитрий Леонидович - Судья [СИ]

Я рассматриваю кабину в прицел, узнаю пассажира, сидящего в ней.

Целюсь ему в голову и мягко нажимаю на спуск. Винтовка гулко рявкает, лягается в плечо, на лобовом стекле появляется дыра и трещины, машина останавливается.

Я тихо опускаюсь за верхушки кустов и, пригнувшись, отбегаю от дороги.

Все. Вот так быстро и просто.

Но это было чуть позже. А вначале меня уволили.

Я стою на балконе своей квартиры. Курю перед раскрытым окном.

Передо мной привычный вид на ухоженный двор московского спального района. С парковкой, забитой неплохими машинами, с детской площадкой, чистыми тротуарами, ухоженными газонами и ровно обрезанными на высоте в пять метров деревьями.

Стряхиваю пепел. Тяжелая пепельница из прессованного хрусталя, сделанная еще в советские времена, стоит на широком пластиковом подоконнике.

Я очень устал. Очень. Наверное, когда-нибудь я перешагну этот подоконник. Восьмой этаж – это достаточно надежно.

Когда-нибудь, но не теперь. Сегодня я еще найду силы, и проживу этот дерьмовый день до конца, а потом начну что-то делать, чтобы стало лучше. Сегодня я еще найду силы, но когда-нибудь их у меня не останется. Потому что с каждым разом сил все меньше.

Гашу окурок в пепельнице. Я много курю. В офисе меня ограничивал запрет, курить можно было не чаще, чем раз в час. Выход в курилку фиксировался электронным пропуском: куришь чаще – получишь штраф. Дома меня ничто не ограничивает, поэтому в рабочие дни я выкуривал по две пачки, а сидя дома – почти по три.

Надо бы сделать кофе. Кофе я тоже пью много, очень много. На работе приходилось делать напиток в кофемашине. Он хорош, но в нем нет души. Он всегда одинаков, я не могу приготовить его по своему вкусу или изменить под настроение. Моих коллег такой кофе устраивал. Они привыкли пользоваться стандартными вещами, которые не ими сделаны, не задумываясь о том, что находится у этих вещей «под капотом». Я чувствую себя мамонтом среди этого офисного стада с новенькими гаджетами. Мне уже сорок один.

Дома я варю кофе в турке. В последние годы мы покупаем один и тот же сорт, килограммовыми пачками, в зернах. Не из дорогих, хотя и не дешевый. У него мягкий вкус колумбийского кофе, его не нужно портить сахаром.

Иду на кухню. По дороге надеваю большие беспроводные наушники и включаю «Stairway to heaven». Когда-то я тоже, как и леди из песни, думал, что все магазины откроются передо мной. Я надеялся, что мои способности и труд позволят мне получить свою лестницу в небо. Я думал так еще лет пять назад. Сейчас я понимаю, что одним трудом и талантом в небожители не поднимешься. Нужно что-то еще, и этого чего-то у меня нет, и уже не будет.

Прозрачная печаль песни сливается с моей собственной и постепенно уносит ее за собой. По ступеням из шепота ветра. Уносит не полностью, но становится легче.

Пока вода закипает, наливаю себе немного сухого красного вина, чилийского. Выпиваю маленькими глотками.

Кофе готов. Наполняю любимую чашку, добавляю молоко и несу на балкон. Ставлю рядом с пепельницей. Чашка сделана из глины. Ее придумал талантливый дизайнер, она очень стильная: округлой формы, с крупной удобной ручкой, матово-серая снаружи и ярко-зеленая глянцевая внутри. Снова закуриваю. Теперь по очереди: затяжка и небольшие глотки кофе.

После Led Zeppelin включаю «Another One Bites The Dust». В сложные моменты эта песня всегда добавляла мне оптимизма. Кто-то проиграл и умер, но пока не я. Еще не моя очередь. Впрочем, текст у песни бредовый, а оптимизма добавляет бодрая ритмичная музыка.

Может, все это к лучшему?

Я смогу отдохнуть. Отоспаться. Какое-то время не нужно будет вставать в шесть, чтобы успеть до утренних пробок добраться в офис на другой конец Москвы. Не нужно из-за чьих-то ошибок задерживаться на работе, чтобы все закончить до очередного deadline. Не нужно ходить на бесконечные совещания и улыбаться людям, которых из-за текучки нет смысла запоминать по именам. Не нужно весь день сидеть в открытом пространстве, на виду у всех, краем сознания отмечая, как вокруг двигаются коллеги, переговариваются, стучат по клавишам и скрипят стульями. И не нужно возвращаться запоздно домой, когда дочери уже спят, а иногда и вовсе глубокой ночью.

***

Слышу звук открываемой двери. Пришла жена.

Она зашла в комнату, увидела меня на балконе и подошла. Тронула рукой плечо, чтобы я снял наушники.

– Привет, Олег. Ты чего так рано сегодня?