Юрис Леон - Суд королевской скамьи

— Эйб, я слышала кое-что о сегодняшнем суде. Люди говорят... что мы...

— Они удивлены?

— Да.

— У этой истории есть и другая сторона.

— Тебе скотч?

— Было бы отлично.

— Просто ужасное, грязное дело, — сказала она, пытаясь справиться со старой моделью морозилки для льда. — Кельно пользуется всеобщей симпатией.

— Ну да, я знаю.

— И ты все же собираешься что-то доказывать?

— Я прибыл в Лондон не для того, чтобы нанести визит королеве.

Зазвонил телефон. Саманта подняла трубку.

— Это тебя... женщина.

— Алло.

— Привет, дорогой, — прозвучал радостный голос леди Уайдмен.

— Привет, рад тебя слышать. Александер сказал, что ты прибыла вчера очень поздно.

— Прости, что не успела к самому началу, но нью-йоркские театры просто вымотали меня. Сезон ужасен. Когда мне удастся тебя увидеть?

— Готов хоть сегодня вечером.

— Мы можем или пойти в маленький ресторанчик в Челси, или же направиться ко мне, — сказала она.

— Я бы лучше расположился поближе к телефону.

— Отлично. Я прикуплю продуктов у «Оукшотта» и устрою для тебя нечто вроде охотничьего обеда.

— Я и не знал, что ты умеешь готовить.

— Ты многого еще не знаешь. Итак, в семь тридцать?

— Договорились.

Эйб повесил трубку. Саманта была откровенно раздосадована, протягивая ему напиток.

— Кто это был?

— Друг. Друг, который мне помогает.

— Насколько вы дружны?

— Это леди Сара Уайдмен. Она значительная личность в еврейской общине.

— Наслышаны о леди Саре и о ее благотворительности. Ты занимался с ней любовью?

Он решил поддержать ее глупые игры.

— У меня маловато места, тем более когда в соседней комнате спит Бен. Ты же помнишь, что мне нравится трахаться, когда я могу орать, визжать и бегать по комнатам нагишом.

Саманта побагровела и закусила губу.

— Брось, Сам, мы уже столько лет в разводе. Не может быть, чтобы ты все еще меня ревновала.

— Ох, я просто дура. Я хочу сказать, Эйб, я больше не встречала таких, как ты. Кроме того, Бен так напоминает тебя. В Линстед-холле меня никогда не покидают воспоминания о нашей с тобой жизни. Ты все еще упрекаешь меня?

— Сказать правду?

— Я и сама не знаю нужна на ли мне правда или нет.

— Откровенно говоря, да. Сам, мы прожили вместе два десятилетия.

— Я так обрадовалась, когда узнала что собираешься долго пробыть в Лондоне. И когда мы с Редж предложили тебе остановиться у нас, я знала что приеду в Лондон и скажу тебе — возьми меня.

— Господи, Сам, мы не можем...

— Такие старые друзья, как мы? Ч то в этом ужасного?

— Реджи.

— Он в любом случае будет подозревать и никогда не поверит, что у нас с тобой ничего не было. Реджи очень милый человек, однако непреклонен в своих убеждениях. Но пока его не ткнут носом, он не затронет эту тему.

— Я перестал спать с чужими женами.

— Неужто. С каких это пор дорогой?

— С тех пор, как понял, что того старика на самом верху все равно не обдурить. И за все придется расплачиваться. Сам, прошу тебя, не ставь меня в положение, при котором мне придется отказать тебе.

Он протянул ей носовой платок, и она утерла слезы.

— Конечно, ты прав, — сказала она. — Честно говоря, я и сама не знаю, кто мне нравится больше — прежний Эйб новый.

Поваром леди Сара оказалась первоклассным.

На Эйба внезапно навалилась усталость. Он положил голову ей на колени, и она нежными умелыми движениями стала гладить ему затылок и виски, а затем прилегла рядом с ним. Сара была уже близка к тому пределу, когда женщина начинает терять привлекательность, но еще умеет и знает, каким образом подать то чем она еще обладает. Эту границу она пока еще не пересекла.

— Господи, как я устал.

— Тебе и в самом деле необходимо отдохнуть на уик-энде. Давай отправимся в Париж.

— Не могу. Из Израиля должны прилететь свидетели. И мне надо быть на месте.

— Париж...

— Я могу и сдаться, — пробормотал он.

— Тебе не о чем беспокоиться, любовь моя. Все пойдет куда лучше, когда Том Баннистер вступит в дело.

— Смешно, но из головы у меня не выходит Кельно. Бедный сукин сын. Чего только ему не пришлось пережить.

— Я не могу оправдать, Эйб, то, что он делал.

— Я знаю. Но продолжаю спрашивать себя, смог бы я вести себя по-другому, окажись я в Ядвиге.

Анджела проснулась от каких-то прерывистых звуков. Увидев свет за приоткрытой дверью ванной комнаты, она заторопилась туда. Адам стоял на коленях у раковины. Его рвало. Когда рвота прекратилась, Анджела помогла ему подняться на ноги и Адам, тяжело дыша, прислонился к стене. Она обмыла ему лицо, уложила в постель и села рядом, обтирая холодным полотенцем его лоб и шею.