Лью Уоллес - Бен-Гур

— Вы проницательные люди, — продолжал Бен-Гур, помолчав. — Вы знаете, что все мы — создания собственных побуждений, и что едва ли не закон нашей натуры — проводить жизнь в стремлении к неким целям. Обращаясь к этому закону как признаку, по которому мы узнаем себя, что скажете вы о человеке, который мог бы стать богатым, превращая камни под ногами в золото, но выбирает бедность?

— Греки назвали бы его философом, — сказала Ира.

— Нет, дочь, — сказал Балтазар, — философы никогда не обладали властью совершать подобное.

— Откуда вы знаете, что этот человек обладает?

Бен-Гур быстро ответил:

— Я видел, как он превратил воду в вино.

— Очень странно, — сказал Симонид, — очень странно, но не столь странно для меня, как то, что он предпочел бедность, когда мог быть богат. Он беден?

— Он не обладает ничем и не завидует обладающим. Он сожалеет о богатых. Но что вы сказали бы о человеке, умножившем семь хлебов и две рыбы — все свои запасы — так, что хватило накормить пять тысяч человек, и остались переполненные корзины? Я видел, как Назорей сделал это.

— Ты видел это? — воскликнул Симонид.

— Да, и ел от хлебов и рыб.

— Но были и большие чудеса, — продолжал Бен-Гур. — Что сказали бы вы о человеке, обладающем такой целительной силой, что, коснувшись края его одежды, больной исцеляется, и даже если позовет его издалека? Этому я тоже был свидетелем, и не однажды, а много раз. Когда мы выходили из Иерихона, двое слепых при дороге позвали Назорея, и он коснулся их глаз, и они прозрели. Так принесли к нему расслабленного, и он сказал только: «Иди в дом твой», и человек пошел. Что скажете вы об этом?

Купец не знал, что ответить.

— Думаете — я слышал и такое, — что это ловкие фокусы?

Тогда я расскажу о вещах более великих, которые видел собственными глазами. Представьте сначала проклятых Богом, не знающих иного успокоения, кроме смерти, — прокаженных.

При этих словах Амра уронила руки и подалась вперед.

— Что сказали бы вы, — речь Бен-Гура становилась все торжественнее, — что сказали бы вы, увидев то, о чем хочу рассказать сейчас? Однажды в Галилее — это случилось при мне — к Назорею подошел прокаженный и сказал: «Господи! если хочешь, можешь меня очистить». Он услышал призыв и коснулся отверженного рукой, говоря: «Хочу, очистись», и тотчас человек этот стал здоров, как все мы, видевшие исцеление, а нас было множество.

Амра встала и костлявыми пальцами убрала волосы с глаз.

Бедняжка давно уже жила не умом, а сердцем, и сейчас боялась не понять или пропустить хоть слово.

— И еще, — продолжал Бен-Гур, — десять прокаженных подошли к нему однажды и, упав к его ногам, взывали — я сам видел и слышал это — взывали: «Иисус Наставник! Помилуй нас». Он сказал им: «Пойдите, покажитесь священникам, как требует закон, и когда будете идти, очиститесь».

— И они очистились?

— Да. По пути хворь оставила их, так что лишь скверные одежды напоминали нам о прежнем.

— Такого не слышали прежде во всем Израиле! — тихо произнес Симонид.

И пока он говорил, Амра бесшумно вышла, не замеченная никем.

— Мысли, родившиеся при виде этих чудес, я предоставляю вообразить вам самим, — сказал Бен-Гур, — но с моими сомнениями еще не было покончено. Вы знаете, народ в Галилее порывистый и нетерпеливый, после долгих лет ожидания мечи жгут им руки. «Он медлит объявить о себе, заставим его», — кричали они мне. А я и сам поддавался нетерпению. Если он должен стать царем, то почему не сейчас? Легионы готовы. И вот однажды, когда он учил у моря, мы решили короновать его хоть силой, но он исчез, и увидели его уже только в лодке, удаляющейся от берега. Добрый Симонид, желания, доводящие до безумия других, — богатство, власть и даже царствование, предложенное с любовью великим народом, — не трогают его вовсе. Что скажешь ты?

Подбородок купца лежал на груди, подняв голову, он ответил решительно:

— Господь жив, и живы слова пророков. Время еще не созрело, пусть завтрашний день принесет ответ.

— Быть по сему, — улыбаясь, сказал Балтазар.

И Бен-Гур повторил:

— Быть по сему, — а затем продолжал: — Но я не закончил. От этих деяний, не столь великих, чтобы убедить не видевших, позвольте перейти к таким, вершить которые от начала мира было не в силах человеческих. Скажите, слышал ли кто из вас, чтобы человек отнял у Смерти то, что Смерть забрала себе? Возвращал ли кто дыхание утраченной жизни? Кто, если не…

— Бог! — сказал Балтазар.

Бен-Гур поклонился.