Лью Уоллес - Бен-Гур

Так она сидела в сумрачном одиночестве и мыслях еще более беспросветных, когда на склоне показалась женщина, изо всех сил спешащая наверх.

Вдова торопливо поднялась, накрыла голову и закричала нечеловечески хриплым голосом:

— Нечистая, нечистая!

В следующее мгновение, не внявшая запрету Амра была у ее ног. Вся долго подавляемая любовь бесхитростного создания вырвалась на свободу: со слезами и страстными выкриками целовала она одежды хозяйки, а последняя, попытавшись было бежать, вскоре покорилась и ждала, когда, порыв иссякнет.

— Что ты сделала, Амра? — сказала она. — Такой-то строптивостью ты доказываешь свою любовь? Гадкая женщина! Ты погибла. А он, твой господин, — ты никогда не вернешься к нему!

Рыдающая Амра распростерлась в пыли.

— Теперь и на тебе лежит запрет закона, ты не сможешь вернуться в Иерусалим. Что будет с нами? Кто принесет нам хлеб? Гадкая Амра! Теперь мы все погибнем!

— Смилуйся, смилуйся! — отвечала с земли Амра.

— Это ты должна была пожалеть себя и тем смиловаться над нами. Куда нам идти теперь? Никто не поможет. О, неверная служанка! Разве гнев Господен на нас не был и без того тяжел?

Разбуженная шумом Тирза показалась у входа в гробницу. Перо отказывается описывать ее. Даже обостренный любовью взгляд не узнал бы теперь былое творение грации и чистоты.

— Мама, это Амра?

Рабыня пыталась подползти к ней.

— Стой, Амра! — властно выкрикнула вдова. — Я запрещаю тебе касаться ее. Встань и уходи, пока тебя не увидели от колодца. Нет, я забыла — слишком поздно! Ты должна остаться и разделить нашу судьбу. Встань, говорю тебе.

Амра поднялась на колени и проговорила, запинаясь, сжимая руки:

— О добрая хозяйка! Я не неверная… не гадкая. Я принесла вам добрые вести.

— Об Иуде? — вдова приоткрыла лицо.

— Есть чудесный человек, — продолжала Амра, — имеющий власть излечить вас. Он говорит слово, и больной выздоравливает, и даже мертвый возвращается к жизни. Я пришла, чтобы отвести вас к нему.

— Бедная Амра! — сочувственно произнесла Тирза.

— Нет, — воскликнула Амра, поняв ее сомнение, — нет как Господь свят, Бог Израиля, мой Бог, как и ваш, — я говорю правду. Идемте со мной, молю, не теряйте времени. Этим утром он будет проходить к городу. Смотрите, день уже близок! Вот еда — поешьте, и идем.

Мать слушала с надеждой. К этому времени слух о чудесном человеке, которым полнилась земля, долетел и до нее.

— Кто он? — спросила она.

— Назорей.

— Кто рассказал тебе о нем?

— Иуда.

— Иуда? Он дома?

— Он приходил вчера вечером.

Вдова, пытаясь удержать сердцебиение, помолчала.

— Это Иуда послал тебя к нам? — спросила она затем.

— Нет. Он думает, что вы умерли.

— Был однажды пророк, который излечивал прокаженных, — задумчиво сказала мать Тирзе, — но его власть была от Бога. — Затем, обращаясь к Амре, спросила: — Откуда мой сын знает, что он способен на это?

— Иуда путешествовал с ним, слышал, как взывали прокаженные, и видел, как они уходили здоровыми. Сначала это был один человек, потом десять, и все они излечились.

Старшая слушательница замолчала снова. Похожая на голый череп голова тряслась. Можно представить, как она пыталась освятить рассказ верой, чьи требования всегда бескомпромисны, и что с ней было то же, что с людьми того времени, видевшими совершаемое Христом, равно как и с мириадами родившихся позже. Она не сомневалась в произошедшем, ибо о том свидетельствовал через служанку ее сын, но пыталась постичь источник силы, которою совершалось столь невероятное. Постичь эту силу — значит постичь Бога, а решивший ждать этого, умрет в ожидании. Однако, в данном случае колебания были недолгими. Тирзе она сказала:

— Он должен быть Мессией!

Это было не холодное умозаключение, но слова дочери Израиля, живущей обетованиями Бога ее расе, женщины, готовой возрадоваться малейшему знаку свершения обетований.

— Было время, когда Иерусалим и вся Иудея передавали весть о его рождении. Я помню это. Сейчас он должен быть мужчиной. Должно быть — это он. Да, — сказала она Амре, — мы пойдем с тобой. Принеси воды — она в кувшине внизу, и достань еду. Мы поедим и пойдем.

Завтрак был съеден быстро, и три женщины отправились в необычайное путешествие. Тирза передала остальным свою уверенность, и теперь только одно беспокоило их. Человек, как сказала Амра, должен выйти из Вифании, но оттуда вели в Иерусалим три дороги, или, скорее, тропы: одна через первую вершину Масличной, вторая вокруг ее основания, а третья — между второй вершиной и Горой Соблазна. Все они пролегали неподалеку друг от друга, но все же достаточно далеко, чтобы несчастные пропустили Назорея, если выберут неверную.