Папа римский прислал послов-легатов. Те пожили в Константинополе две-три недели, подивились красоте города и написали в Рим о том, что выбран Фотий законно, по правилам.
Иначе послы написать не могли. Так велел им сам Николай — признать законность выборов.
Но за это признание хотел теперь папа Николай подчинить своей воле Фотия.
В 862 году, когда Константин вернулся от хазар, Фотий показал ему послание папы римского.
Требовал Николай передать ему остров Сицилию, издавна принадлежащий византийской церкви.
— Сицилии ему не будет, так я и напишу, — сказал тогда Фотий.
Теперь получали братья из Византии тревожные письма.
Папа Николай объявил Фотия низложенным. Он признал свергнутого Игнатия единственным законным патриархом.
В ответ Фотий созвал священников на собор и торжественно объявил Николая еретиком, отлучил его от церкви.
Николай был так оскорблен этим решением, что тяжело заболел.
Хотя после этого греческая и римская церкви еще несколько раз мирились и ссорились и лишь потом окончательно разошлись, с того самого собора, созванного Фотием, началось разделение христиан на католиков и православных.
И другие тревожные вести приходили с родины.
Все началось хорошо — кесарь Варда окончательно перестал пьянствовать и решил всерьез заняться делами страны.
Фотий старался помочь ему советами.
А Василий Македонец нашептывал царю Михаилу:
— Отнимет ваш дядя корону у вашей царственности!
И Михаил испугался.
Весной большая армия во главе с кесарем Вардой, царем и Василием отправлялась на войну с арабскими пиратами.
Пираты завоевали остров Крит, грабили прибрежные греческие города, уводили жителей в рабство. Византийцы уже боялись жить близко от берега, бросали дома, уходили на новые земли.
За день до выхода армии Варду отвел в сторону Лев Математик.
— Фотий и я, мы оба просим тебя отказаться от похода. Прикинься нездоровым.
— Уж не хочешь ли ты меня испугать? — засмеялся в ответ Варда.
— Жизнь твоя висит на волоске. Поверь, мы знаем больше, чем ты.
— Неужели ты думаешь, что этот юнец способен всерьез угрожать мне и я унижу себя отказом идти на войну?
На следующий день Варда проехал через Золотые ворота впереди армии.
Через месяц, 21 марта 865 года, для военного совета в палатку на берегу моря вошли трое: царь, кесарь Варда и Василий. Вышли из нее лишь двое: царь и Василий.
— Теперь наконец тебя можно назвать настоящим царем, — проговорил Василий негромко.
Он взглянул на свои могучие волосатые руки и спрятал их за спину.
В палатке лежал заколотый кинжалом кесарь.
Месяц спустя Василий стал эпархом Константинополя. Потом случилось еще более удивительное: двадцатишестилетний Михаил торжественно, в святой Софии усыновил пятидесятилетнего друга. Убийца Варды был провозглашен соправителем царя — кесарем.
Жизнь в Великой Моравии была неспокойной.
Константин и Мефодий открывали новые церкви, а зальцбургский архиепископ посылал туда своих священнослужителей.
— С крестом в руках они пытаются получить от моего народа то, чего не смогли добыть мечом — землю, доходы, власть, — с ненавистью говорил о них князь Ростислав.
Но прогнать их силой не решался.
Архиепископ и так постоянно жаловался на моравские дела папе римскому Николаю.
Теперь Мефодий жалел, что они с братом отказались от епископских жезлов, которые предлагал им Фотий. Константин был простым священником, а брат и того меньше — обычным монахом.
Они не могли дать церковных должностей своим ученикам. Этим ведал один лишь архиепископ.
Моравская земля принадлежала ему и римской церкви — так считал он. А Фотий и Николай были во вражде.
— Ученики ваши владеют лишь варварским наречием, латыни они не знают, — объяснял он братьям. — Священник должен читать по-латыни.
Народные учителя готовы были разъехаться по селениям, но архиепископ не допускал их к просвещению славян.
Лишь одного ученика — Славомира — он согласился признать, и то после многих писем князя Ростислава — Славомир был родственником князя.
— Думаю, настала пора проститься с мощами святого Климента, — сказал однажды вечером Константин брату, когда они возвратились из замка князя.
— Ты хочешь позволить захоронить их в здешнем храме? — удивился Мефодий. — Это доброе дело.
— Просто настала пора ехать в Рим, — объяснил Константин. — Если здешний архиепископ отказывается посвятить наших учеников в сан, это сделает папа римский. Ему мы и повезем мощи.
Читать дальше