Гастон Леру - Призрак оперы

Войдя в полутемный административный коридор, Ришар шепнул своему коллеге:

– Я уверен, что никто не прикасался ко мне; теперь немного отстань и следи за мной, пока я не дойду до двери кабинета. Не будем никого звать и посмотрим, что произойдет дальше.

Но Моншармен возразил:

– Нет, Ришар! Ты иди вперед, а я буду следовать за тобой, не отставая ни на шаг.

– Послушай, – не выдержал Ришар, – по-моему, таким образом деньги стащить невозможно.

– Я тоже так думаю, – ответил Моншармен.

– Тогда мы с тобой занимаемся глупостью!

– Мы делаем то же, что делали в прошлый раз. А в прошлый раз я догнал тебя на выходе со сцены, на углу вот этого самого коридора, и дальше шел за тобой по пятам.

– Верно, – покорно вздохнул Ришар.

Две минуты спустя оба директора заперлись в своем кабинете, и сам Моншармен положил ключ себе в карман.

– Я хорошо помню, что мы были одни и дверь была заперта до тех пор, пока мы не ушли домой, – задумчиво проговорил он.

– В таком случае, – предложил Ришар, силясь собрать воедино свои воспоминания, – в таком случае, меня наверняка могли обокрасть по дороге из Оперы…

– Нет, – тоном еще более сухим, чем прежде, произнес Моншармен. – Нет. Это невозможно. Ведь я сам довез тебя до дома в своем экипаже. Двадцать тысяч исчезли в твоем доме, теперь для меня в этом нет никаких сомнений.

Вот к такому выводу пришел Моншармен.

– Ну это уж слишком! – возмутился Ришар. – К тому же я уверен в своих слугах. И если бы кто-то из них это сделал, он давно бы сбежал…

Моншармен пожал плечами, как бы говоря, что подробности его не интересуют. А Ришару вдруг пришло в голову, что коллега разговаривает с ним недопустимым тоном.

– С меня хватит, Моншармен!

– С меня тоже достаточно, Ришар!

– Ты осмеливаешься подозревать меня?

– Да, в недостойной шутке!

– С двадцатью тысячами не шутят.

– Совершенно с тобой согласен, – заявил Моншармен, демонстративно разворачивая газету и погружаясь в чтение.

– Что ты собираешься делать? – удивился Ришар. – Будешь читать газету?

– Да, Ришар, до тех пор, пока не отвезу тебя домой.

– Как в прошлый раз?

– Как в прошлый раз.

Ришар вырвал газету из рук Моншармена. Тот недовольно поднял голову. Возмущенный Ришар стоял перед ним, скрестив руки на груди, – жест, который с сотворения мира означал не что иное, как вызов.

– Вот о чем я подумал, – начал Ришар. – Если бы, как в прошлый раз, проведя весь вечер наедине с тобой, я возвращался домой в твоем экипаже и если бы в момент прощания заметил, что деньги исчезли из моего кармана, я бы подумал…

– Куда это ты клонишь? – насторожился Моншармен.

– Я бы подумал, что раз ты не отходил от меня ни на шаг и раз ты был единственным, кто мог приблизиться ко мне, как в прошлый раз… Словом, я бы подумал, что если в моем кармане нет двадцати тысяч, они вполне могут находиться в твоем!

Моншармен, как ужаленный, подскочил на стуле.

– Понял! – закричал он. – Нам нужна английская булавка!

– При чем здесь английская булавка?

– Мы заколем твой карман английской булавкой. Таким образом, или здесь, или по пути домой и даже дома ты почувствуешь руку, которая полезет тебе в карман, и увидишь владельца этой руки. Английскую булавку мне!

Именно в этот момент Моншармен приоткрыл дверь в коридор и выкрикнул:

– Английскую булавку! Кто даст мне английскую булавку?

Мы уже знаем, о чем секретарь Реми разговаривал с Моншарменом, пока курьер бегал за вожделенной булавкой.

А вот что произошло дальше.

Моншармен, заперев дверь, опустился на корточки позади Ришара.

– Надеюсь, деньги на месте.

– Я тоже надеюсь.

– Настоящие? – спросил Моншармен, который твердо решил, что на сей раз его не провести.

– Проверь сам! Я не хочу даже трогать их.

Моншармен дрожащими руками достал конверт и вытащил оттуда банкноты; на этот раз, чтобы иметь возможность постоянно проверять содержимое конверта, они не опечатали его и даже не заклеили. Он убедился, что деньги на месте – и деньги самые что ни на есть настоящие, – и снова положил их в задний карман Ришара, неподвижно сидевшего за своим столом, потом тщательно заколол карман булавкой.

После чего он сел позади, упершись взглядом в этот карман.

– Чуточку терпения, Ришар, еще несколько минут… Скоро пробьет полночь. В прошлый раз мы ушли, когда пробило двенадцать.

– О, терпения у меня хватит.

Время шло, медленное, ленивое, загадочное. Ришар натянуто рассмеялся.