Джозеф Конрад - Личное дело. Рассказы (сборник)

Тем не менее на этой стадии, прежде чем «клинок вошел глубже», ему удалось вернуть себе относительное спокойствие. Возбуждение немного улеглось, и Граф почувствовал, что ужасно голоден. Да, голоден. Буря пережитых эмоций возбудила просто зверский аппетит. Он покинул скамейку и побрел, пока не обнаружил, что вышел из парка и находится на остановке перед стоящим трамваем. Не вполне понимая, как здесь очутился, Граф сел в трамвай, словно подчиняясь неведомой инстинкту. Все это было как во сне. К счастью, в карманах нашлась мелочь, чтобы оплатить проезд. Потом трамвай остановился, все стали выходить, Граф тоже вышел. Он узнал площадь Сан-Фердинанда. Странно, но ему не пришло в голову взять такси и вернуться в отель. Он стоял на площади, как потерянный пес, и в его затуманенном сознании билась одна отчетливая мысль – как бы побыстрее что-нибудь съесть.

Граф вдруг вспомнил о двадцатифранковой монете. Он объяснил, что французский золотой у него уже около трех лет. Он привык иметь его при себе, так, на всякий случай. Любой может стать жертвой карманника, но дерзкое, унизительное ограбление – совершенно другое дело.

Он увидел перед собой монументальную арку галереи Умберто на вершине знаменитой лестницы. Не теряя времени, Граф поднялся по ней и зашагал в направлении кафе Умберто. Все столики на улице были заняты – посетители выпивали на свежем воздухе. Но поскольку Граф хотел есть, он зашел в кафе. Помещение было разделено рядами квадратных колонн, облицованных высокими зеркалами. В ожидании ризотто Граф уселся в красное плюшевое кресло напротив одной из колонн. Мысли его опять вернулись к ужасному приключению.

Он думал о мрачном хорошо одетом молодом человеке, с которым он встретился взглядом в толпе у оркестра. Граф был уверен, что это и был грабитель. Мог ли он узнать его при встрече? Едва ли. Да он и не хотел встретить его снова. Лучше просто забыть это гнусное происшествие.

Граф беспокойно огляделся вокруг – где же его ризотто? И вдруг! Слева, напротив стены, – тот самый молодой человек. Он был один, на столе стояла бутылка какого-то вина или ликера и вода со льдом. Гладкие оливковые щеки, красные губы, черные как смоль усики галантно загнуты вверх. Блестящие черные глаза, слегка навыкате и затененные длинными ресницами, оставляли странное впечатление властного недовольства, которое можно увидеть лишь на бюстах некоторых римских императоров – несомненно, это был он. Ну точно, его тип. Граф торопливо отвел взгляд. Молодой офицер, читающий газету неподалеку, выглядел так же. Тот же тип. Два молодых человека, игравшие в шашки в другом конце зала, имели похожие черты…

Граф опустил голову, в глубине сердца страшась, что образ этого парня станет преследовать его вечно. Он приступил к ризотто. Вскоре он услышал, как молодой человек слева от него позвал официанта раздраженным голосом.

На его зов бросился не только его официант, но и двое других, обслуживавших соседние ряды. Вообще-то такое подобострастное рвение было несвойственно официантам кафе Умберто. Молодой человек буркнул что-то, и один из официантов понесся к ближайшей двери, крича в галерею: «Паскуале! Паскуале!»

Все знают старину Паскуале. Потрепанный старикашка вечно снует между столиками кафе, предлагая посетителям сигареты и спички, сигары, почтовые открытки. В общем, тот еще прохвост. Граф увидел, как седовласый небритый прохиндей вошел в кафе. Стеклянный сундучок на кожаном ремне висел у него на шее. По слову официанта он с неожиданной прытью рванул к молодому человеку, огибая столики. Молодому человеку понадобилась сигара, и она была предоставлена с величайшей угодливостью. Когда старый пройдоха уже ковылял к выходу, Граф вдруг подозвал его.

Паскуале приблизился с угодливо-почтительной улыбочкой, которая плохо гармонировала с алчно бегающими глазками. Оперев сундучок на стол, он, не говоря ни слова, открыл стеклянную крышку. Граф выбрал пачку сигарет и, исполненный жгучего любопытства, спросил как можно более небрежно:

– Скажи мне, Паскуале, кто этот молодой сеньор?

Пройдоха заговорщически склонился над коробкой.

– Это, сеньор Граф, – не поднимая глаз, он деловито перекладывал свои вещички, – это молодой кавалер из очень знатной семьи, родом из Бари. Здесь он учится в университете. И еще он старший – капо, в компании молодых людей – очень хороших молодых людей.

Он сделал паузу, напыжился, гордый своей осведомленностью, и осторожно пробормотал поясняющее все слово: