Наоми Френкель - Дом Леви

На углу переулка, Мина протягивает в окошко киоска газеты прохожим. Отто еще в тюрьме. Из снега на крыше киоска торчит шест, который туда пристроил Отто для красного флага, вывешиваемого им в день Первого мая. Теперь он был подобен мачте тонущего корабля. В киоске, среди щеток и баночек, лежат тонкие золотые ленты, изготовленные Миной к близящемуся празднику Рождества. Стоит она, с головой укутанной шерстяной серой шалью, закрывающей лоб и щеки, только открыты рот и глаза, следящие за покупателями.

– Люди, остановитесь! Покупайте газету «Красное знамя»! Новости о забастовке!

Холод пробирает до костей. Ноги Мины обернуты старой газетой, потому она обула старые ботинки Отто, стучит ими один о другой и топчется на месте.

– Люди, остановитесь… Люди!

Но сегодня никто не подходит. Скоро Рождество. Берлин расцвечен окнами витрин, бумажными звездами, золотыми и серебряными лентами, цветными стеклянными шарами, хлопьями снега из ваты. Ангелы расправляют крылья во всех витринах. Три ангела гордо шагают среди метел и баночек обувной мази, святая Мария обнимает младенца на фоне роскошного галстука, рекламируемого к празднику, новорожденный Иисус лежит в золотой колыбельке между бутылок вина, конфет и игрушек. «С радостным праздником Рождества!» – несутся поздравления из окон витрин. А при входе на Александрплац, на стене гигантского универмага – огромная кукла святого Николая-чудотворца, с седой бородой, большим животом и толстыми белыми бровями. Борода его спускается ниже колен, шапка оторочена звездами и за спиной колоссальных размеров мешок, набитый подарками, которыми бородатый и пузатый Рупрехт намеревается щедро оделить сынов человеческих.

Перед рестораном, напротив киоска Мины стоит горбун и продает рождественские цветные открытки. Голос его достигает самых высоких тонов. Звезда блестит на козырьке его кепки, длинная ватная борода приклеена к его щекам и подбородку. Открытки во всех его карманах, открытки в обеих руках. Он перекладывает их из кармана в карман, из руки в руку, поднимает их и опускает. Белая его борода прыгает вместе с его криками.

– Открытки к рождественскому празднику! Открытки к рождественскому празднику! Господин, всего десять пфеннигов, и в руках ваших Мария, самая прекрасная во вселенной! Эта Мария талисман для вашего кошелька, чтобы увеличить ваше богатство! Госпожа, разве вы оставите вашу бабушку вдалеке и в одиночестве, без открытки? Господи Боже, купите бабушке вашей открытку! Я спрашиваю вас, госпожа, что день грядущий нам готовит в это тяжелое время? Купите открытку для бабушки! Для живущей далеко бабушки особая открытка, господа! Двадцать пфеннигов, только двадцать пфеннигов! Покажите мне человека, который не пожертвует последний грош во имя членов своей семьи? Детки наши, маленькие и симпатичные! Иисус для деток! Кто не принесет им радость в Рождество? Ну-ка, спросит вас ваш ребенок, госпожа: откуда снег, мама? И вы откроете рот, и не сможете сказать ни слова, потому что не знаете. Иисусе! Не дать ответа ребенку! Здесь, госпожа, вы найдете ответ – на открытке под ореолом матери, доброй и отзывчивой. Для вас пятнадцать пфеннигов. Что я только не сделаю для вас, госпожа, в эти трудные дни, когда даже святая мать на небесах вынуждена прийти нам на помощь, вытряхивая наши простыни и подушки нам наголову, и перья летят и смягчают снегом трудности нашего мира. Да, да, святая матерь шлет белые перья христианским детям, и кипящий деготь на головы цыган, турок и евреев.

И горбун указывает на двоих евреев в длинных черных пальто, приближающихся из еврейского квартала. Молчаливые и хмурые идут эти двое по белым улицам, входят в переулок и исчезают в мясной лавке.

– Рождественские открытки! Рождественские открытки!

А с другой стороны голос Мины:

– Остановитесь, люди! Покупайте «Красное знамя! Узнайте правду!

В газете напечатана длинная статья о 1930-м годе, и Мина хочет, чтобы люди прочитали ее и узнали правду об этом странном времени. Целую цепь беспорядков обрушил этот год на людей. Партия Гитлера победила на выборах, правительство ввело чрезвычайное положение, чтоб выжать из рабочих последнюю каплю крови. На демонстрациях полиция стреляла в рабочих. Кровь рабочих пролилась на улицах. Большая забастовка еще не завершилась, и Отто ее еще не вернулся из тюрьмы. И все события – в один этот явно необычный год.

– Покупайте, люди! Читайте, что сегодня написано в газете! Остановитесь!