Грегори Хьюз - Луна с неба

— А что в тех свертках, которые вам передали в Канаде?

И все — как будто патефонная игла сорвалась с пластинки. Я тут же пожалел о том, что раскрыл рот. Но вопрос уже повис в воздухе, и ничего сделать было нельзя. Джоуи отставил чашку. Даже Крыса замерла и умолкла. Джоуи окинул взглядом нас обоих и поманил наклониться поближе.

— Сигары, — сказал он.

— Сигары? И все?

— Не просто какие-то сигары. Кубинские «Монте-Кристо»! Тридцать коробок. Я покупаю их у одного человечка в Канаде по четыреста баксов за коробку и продаю другому человечку на Кони-Айленде по семьсот. А тот толкает их еще одному типу на Уолл-стрит черт знает за сколько. И я имею на этом… э-э…

— Ты имеешь девять тысяч долларов, — подсказала Крыса.

Джоуи потрясенно уставился на нее:

— Слушай, можно я тебя удочерю?

— Я подумаю.

— В общем, в следующий раз я намерен повысить цену, потому что я делаю всю работу и беру на себя весь риск. Потом поеду в Атлантик-Сити. Не играть — у меня там семья. Ну, почти семья… Люди, которые взяли меня к себе, когда мама умерла. Они теперь на пенсии. Я к ним заглядываю иногда что-нибудь привезти. Ну, вроде как выразить благодарность.

— У нас тоже родители умерли, — сказал я.

— Правда? Давно?

— Мама давно, а папа вот на днях.

Джоуи откинулся на спинку сиденья:

— Ого… Мне очень жаль, ребята. Я и не знал! Вот, значит, почему вы разыскиваете дядю?

— Мы не хотим в приют, — сказала Крыса.

— Понятное дело! Ваш дядя просто обязан взять вас к себе! Где он живет?

— Мы не знаем.

— Не знаете… То есть его адреса у вас нет? Может, хоть название улицы?

— Нет.

— А район какой? Бронкс? Бруклин? Манхэттен?

— Мы знаем только, что он живет в Нью-Йорке.

Джоуи посмотрел на нас с изумлением:

— Ребята, вы представляете, как огромен Нью-Йорк? Вы никогда не найдете своего дядю.

— Найдем, — уверенно заявила Крыса. — Я точно знаю.

— Но вам нельзя разгуливать по городу без присмотра. Там полно нехороших людей.

— Ты про педофилов? — уточнила Крыса. — Да, треклятые педофилы повсюду!

Джоуи застыл. Он открыл было рот, чтобы сказать что-то, не нашел слов и расхохотался:

— Малявка, ты меня просто убиваешь! Ладно, слушайте. Как только я вернусь из Атлантик-Сити, начнем искать вашего дядю. Я его найду, сколько бы времени на это ни потребовалось. Меня не оставили в беде, когда умерла моя мама, и я не оставлю в беде вас. Никто не отправит вас в приют. Даю слово.

Крыса заулыбалась:

— Мы рады, что встретили тебя, Джоуи. Правда, Боб?

— Конечно.

Джоуи даже смутился. Но я действительно радовался его компании. Он был большим ребенком, но очень классным большим ребенком. И когда он сказал, что поможет, он не кривил душой, это я знал точно. Не успели мы приехать в Нью-Йорк, как уже обрели друга. Все складывалось превосходно.

Всю ночь мне снились странные сны.

Сначала Мэри Белое Облако раскачивалась в своем кресле-качалке и шептала имя Джерома Де Билье. Потом был папа. Отчего-то я лежал в его могиле, а он стоял надо мной. «Ты что, собираешься петь, пап?» — спросил я. «Боюсь, что да, сынок», — ответил он и запел. Но ничего не было слышно, только губы двигались. Потом рядом с ним встал вождь, и они беззвучно запели вместе. Потом я увидел мисс Габриэлу Фелипе Мендес. Она говорила мне: «Хочешь, я буду твоей мамой?», и ее дыхание касалось моей щеки. Она раскрыла руки мне навстречу, и я хотел обнять ее, но она вдруг оказалась очень далеко. Я стал грести к ней изо всех сил. Не знаю, почему я вообще греб, если мы оба были посреди прерии, на твердой земле. Когда я это понял, я выпрыгнул из «Марлина» и побежал к ней. «Я иду!» — крикнул я. Но вдруг наткнулся на отца Генри и упал. Отец Генри смотрел на меня сверху вниз, потрясая Библией, и что-то громко кричал, а с неба падали огонь и сера. Я бежал по прерии, уворачиваясь от летящих в меня снарядов, и вдруг обнаружил, что стою на перекрестке дорог в небесах. Мне навстречу шел человек. У него были черные глаза и черные волосы, а фигуру его окутывал черный плащ. «Вы дьявол?» — спросил я его. «Нет, — ответил он, — но во мне когда-то жил демон». Мне стало страшно, и я хотел убежать, но ноги вдруг стали ватными, и я двигался как в замедленной съемке. А потом я снова упал.