Лев Давыдычев - Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника (сборник)

Акробатов сменили жонглеры. Улыбаясь, они бросали друг в друга мячами, тарелками, булавами, кольцами.

И Лёлишна с Виктором радостно шептали:

– Темп! Темп! Темп!

Так они могли стоять и глазеть без конца, но тут один из жонглеров спросил:

– Вы к кому?

– К Эдуарду Ивановичу.

– Это вон туда, – жонглер показал на вход, вернее на выход, под балкончиком для оркестра. – Там его и найдете. Только рты закройте.

Лёлишна и Виктор посмотрели друг на друга: рты у них были широко раскрыты. Посмеявшись, ребята пошли к выходу на арену.

Тут, в коридоре, они снова остановились и снова широко раскрыли рты.

Здесь были клетки со львами, разные непонятные, диковинные сооружения, сновали люди, два клоуна дрались бамбуковыми палками, один дяденька прыгал… на руке.

– В сторону, в сторону, не мешайте!

Ребята отскочили, пропуская рабочих, несущих огромные шесты.

– Брысь отсюда!

Они опять отскочили, чтобы не попасть под колеса какого-то невероятного сооружения.

– Сюда, ребятишки, сюда! – услышали они голос Эдуарда Ивановича.

Стены его маленькой комнатки были оклеены красочными афишами. Лёлишна видела их не впервые, но только сейчас обратила внимание, что на афишах укротитель выглядит моложе и волосы у него не седые, а черные.

– Когда-то я был таким, каким сейчас бываю только на рекламе, – грустно сказал Эдуард Иванович. Он уже облачился в голубые шаровары и красную куртку.

Откуда-то сверху на плечо к дрессировщику спрыгнул мартыш и уставился на гостей.

– Знакомьтесь, – проговорил Эдуард Иванович. – Хлоп-Хлоп, самый хитрый, самый обидчивый, самый недисциплинированный зверь в нашей труппе. Давно бы отдал его в зоопарк, но люблю.

Хлоп-Хлоп обнял хозяина за шею и пискнул: дескать, правильно. И немного поаплодировал сам себе.

– Спортом занимаешься? – спросил Виктора Эдуард Иванович.

– Он чемпион школы по лыжам, – ответила Лёлишна.

– А учишься как?

– Он отличник, – опять ответила она за Виктора, вздохнула и добавила: —А еще он смелый.

– Я стараюсь быть смелым, – поправил Виктор, – но не всегда это получается. Например, я не представляю, как можно войти в клетку ко львам и не умереть от страха.

– Это не страшно. Надо просто знать их. Все повадки, привычки, характеры. Можно сказать, что укротитель, как и сапер, ошибается один раз в жизни. И вот надо прожить жизнь так, – Эдуард Иванович улыбнулся, – чтобы ни разу не ошибиться. Ну, а сейчас идите в зрительный зал, после репетиции встретимся.

И ребята следом за Хлоп-Хлопом вышли в коридор и снова попали в суматоху.

Суматоха осложнялась еще и тем, что к арене тянулся коридор из железных прутьев.

И уж как там случилось, никто потом толком и понять не мог.

А произошло примерно вот что и вот как.

Зазевавшись и ища глазами Хлоп-Хлопа, который убежал вперед, Виктор шагнул в железный коридор.

Не заметил этого.

И продолжал шагать дальше.

Лёлишна смотрела по сторонам и шла, казалось, совсем рядом – их с Виктором разделяла только решетка.

В это время рабочие подкатили к железному коридору клетку.

Подняли дверцу.

И лев по знакомой дороге побежал на арену.

Только тут, сообразив, что произошло, Лёлишна завизжала.

Хлоп-Хлоп пронзительно заверещал.

Виктор резко обернулся и замер, раскинув руки, будто намеревался не пускать зверя на манеж.

Лев остановился. Рыкнул.

Тут подоспели рабочие, вооруженные шестами с железными наконечниками, преградили ими льву дорогу и пытались заставить его повернуть обратно.

Мальчик не шевелился.

Он даже дышать перестал.

Это озадачило зверя.

Если бы Виктор повернулся к нему спиной и побежал, лев бы стрелой бросился на него и…

Но мальчик не двигался.

И льву стало ясно: маленький человек его не боится.

– Витя, Витя, Витя… – шептала Лёлишна.

Взбешенный ударами, лев раскрыл пасть и зарычал так, что Лёлишна закрыла лицо руками.

Подбодрив себя ревом, лев двинулся к Виктору.

Удары железными наконечниками только злили зверя, но не могли остановить.

Виктор не двигался.

И вдруг раздался повелительный голос:

– Цезарь, назад!

Это в железный коридор вбежал Эдуард Иванович.

Лев получил удар бичом, второй, третий…

И бросился на дрессировщика.

Тот закрыл собою мальчика.

В обезумевшего льва направили струю из шланга.

Он бросился назад, в клетку.

Опустилась дверца.

Эдуард Иванович обнял Виктора и глухо проговорил:

– Молодец, мальчик, молодец…