Владимир Железников - Хорошим людям - доброе утро

Я посмотрел ему в глаза. Они были у него серые и грустные.

- Ладно, Корсаков. Письма приноси мне, а я буду передавать их Лене Кежун.

А вечером Циркач сам отдал мне валенки.

- Возьми.-Он бросил валенки.- Носи и вспоминай меня.

Но с этого дня Циркач приставал ко мне каждый день. То он, когда я умывался утром, уронил мой зубной порошок. То насыпал мне в суп столько соли, что его нельзя было есть.

Однажды, когда я писал тебе очередное письмо, он выхватил его и стал зубоскалить.

- Братики-уголовнички, сейчас с этой эстрады я прочитаю вам художественное послание дорогого сыночка к любимой мамочке!

- Отдай! - сказал я,

- Ха-ха-ха!-ответил Циркач. - Это я могу сказать: отдай. А ты ша, мальчик. Побегай по белому свету с мое, тогда и говори: отдай. А теперь твои старшие друзья по заключению хотят повеселиться.

- Отдай, Циркач, я тебя прошу. Ну, хочешь я подарю тебе валенки?

- Валенки? Нет, не подходит. В это дело почему-то вмешался гражданин начальник. Он здесь главный. А я уважаю главных. Ты не знаешь, почему в это дело вмешался начальник? А? Так я тебе отвечу: ты пожаловался ему. Ай-ай, нехорошо жаловаться на своих. Мы ведь вместе исправляемся. И у нас встречаются трудности на этом пути. А ты жаловаться..

- Я не жаловался, - сказал я.

Когда он прочел первые строчки письма, я ударил его. Удар был слабый, но от неожиданности он упал. Он тут же вскочил и сказал:

- Ах, вот даже как? Ну, начнем светопреставление, больше я терпеть не намерен! Граждане, прошу занять места.

Я сделал ложный выпад правой, а левой ударил в челюсть. Циркач отлетел в угол комнаты, постоял, сунул мое письмо в карман и пошел ко мне навстречу. Он замахнулся, но я ответил аперкотом в сонную артерию. Это был классический удар, сделанный по всем правилам бокса. Циркач даже не охнул, Я вытащил у Циркача из кармана письмо. Оно было скомкано и разорвано. Сел, чтобы переписать его, но руки меня не слушались, дрожали от напряжения после драки. Так я тебе и не отправил это письмо.

Прошло несколько дней. И вдруг меня вызвали в комендатуру, в комнату свиданий. Прихожу, вижу - сидит Лена.

- Почему вы больше не пишете? - спросила она.

- Я теперь буду отсюда писать.

- Вы ей все рассказали?

- Нет, но расскажу.

Лена сидела нахохлившись. Маленькая какая-то. Шапку сняла, у нее две тоненькие косички. Из-под шарфика торчал красный галстук.

- Принесла вам вазелин. - Она протянула трубочку вазелина. - Вы руки смазывайте и губы. От мороза помогает. Ну, я пошла. До свидания, товарищ Корсаков!

- До свидания. Зови меня просто Виктор. Какой я товарищ? Мне еще далеко до товарища.

- Можно, я буду к вам приходить? Я в классе всем про вас рассказала. Меня даже на сборе хотели обсуждать за то, что я дружу с вором. А вожатая сказала: «Кежун ведь не собирается сама стать воровкой. Она хочет перевоспитать Корсакова». Вы не сердитесь, я совсем не поэтому хожу к вам, чтобы перевоспитывать. Я знаю, вы уже сами перевоспитались. Я просто так хожу, не знаю почему. Я пошла.

«Я потерянный или уже просто человек? Нет, я уже не потерянный»,- подумал я и вспомнил слова Лены: «вы уже сами перевоспитались».

Я шел к бараку и мне навстречу попадались заключенные. «Все потерянные. Откуда они? И какая сила заставляет их идти этим путем? Раньше я никогда не думал о коммунизме. Учил в институте про коммунизм, сдавал экзамены, а никогда не задумывался. А теперь подумал: придет коммунизм и во всем мире не останется ни одного потерянного человека. Ни одного! Люди даже забудут, что такое воровство. Они даже никогда не поймут, как это можно было не работать, а жить воровством».

Сейчас, когда ты читаешь это письмо, может быть, я иду с работы. Я иду молча. Многие разговаривают, а я молчу. Работаю я, как зверь, чтобы приблизить тот день, тот час, когда я снова увижу тебя, когда проснусь, и в окнах моей комнаты будет не проволока и не железная решетка, а простые стекла. Простые стекла, которые могут разбиться. А с улицы будет доноситься смех. Я так давно не слышал шума улиц, и смеха тоже давно не слышал.

Я дождусь того дня, когда скажу: товарищ, как пройти на Арбат? Товарищ, который сейчас час? Спасибо, товарищ.

Я так давно не говорил этого слова».