Адам Шогенцуков - Солнце перед ненастьем

— Ну и что же? Пусть выступает.

— Но я хочу посмотреть!

— Ты недостоин того, чтобы смотреть на хороших людей.

— А я снова включу!

— Нет, не включишь. Тебе смотреть там нечего, а я уж такого нынче нагляделся, что на много лет хватит. И разбросанные книги, и грязь на столе, и двойка.

Старик с досадой отвернулся от внука — и вдруг осекся: на пороге столовой стоял Хадис.

— А где же наш гость? — удивленно спросил он.

— Ушел.

— Вот как? Уж не ты ли виноват, что Хасан поспешил уйти? — спросил он сына.

— Право, не знаю… — Мазан и не заметил, что отвечает вместо внука.

— Извини, отец, но я спрашиваю Залима, не из-за него ли ушел Хасан?

— Почему же из-за него, сын мой? — в замешательстве проговорил Мазан.

— А о какой двойке шла речь?

— Валлаги, Хадис, не хотел я тебя расстраивать, да, видно, придется… Ссоримся мы с Залимом.

— А в чем дело?

— Людей он не уважает. Грубит…

Жантина, мывшая в кухне посуду, слышала весь этот разговор и про себя досадовала на свекра. Не о том говорит дедушка! Грубость — только часть беды. Старик выгораживает Залима, не хочет по-серьезному говорить с Хадисом. На языке у Жантины так и вертятся нужные слова, но старый кабардинский обычай повелевает невестке молчать, когда свекор беседует со своим сыном.

— Ну-ка, ну-ка, расскажи поподробнее, — попросил между тем Хадис.

— Видишь ли, наш мальчик позабыл сегодня в школе дневник и тетрадь. Хасан не посмотрел на дождь и принес их к нам домой. И что же ты думаешь, Залим поблагодарил его? Нет! Доброго слова не сказал. Даже до ворот не проводил товарища.

— Он мне не товарищ! — буркнул Залим.

— Почему? — В голосе Хадиса послышались грозные нотки.

— Я не хочу с ним дружить!

— Он что, хуже тебя? Глупее? Нечестен? Недостоин твоей дружбы?

Молчание.

— Залим говорит, что Хасан — торгаш, — снова пустился в объяснения Мазан. — Он сирота, живет у тетки, — ты, верно, знаешь Хагурину? Она заставляла Хасана торговать овощами и фруктами. Вот наш Залим и прозвал его торгашом.

— Глупости! — возмутился Хадис. — Хасан — честнейший парень. Дельный, толковый, понятливый! Он еще зимой у нас в мастерских вертелся, про тракторы выспрашивал. «Торгаш»! Да у кого язык повернется назвать так Хасана?! Ты понимаешь, что означает слово «торгаш»? — спросил он сына.

Залим, словно ожидавший этого вопроса, уверенно ответил:

— Конечно, понимаю. Торгашом называют всякого, кто торгует.

— Так вот в другой раз, прежде чем употребить какое-нибудь слово, узнай, что оно означает. Торгаш — это тот, кто наживается за счет других. Предателя тоже можно назвать торгашом — он совершил бесчестный проступок ради своей выгоды. А тот, кто за дружбу платит грубостью, ничуть не лучше торгаша.

— Валлаги, истинно так! — воскликнул Мазан. — Золотые слова! Это очень стыдно — быть неблагодарным.

— Нет, отец, это не просто стыдно, это подло.

— Не понимаю, хоть убей, не понимаю, сын мой, что сделалось с нашим мальчиком. И учился он всегда отлично, и вел себя хорошо. Ясным солнышком был для всех нас…

Тут Жантина не выдержала и нарушила старый обычай.

— Ложное это было солнце, а не ясное! — воскликнула она, появляясь на пороге кухни. — Так, поблескивал отраженным светом, а настоящего тепла мы от него не видели. Вы тут говорили — невнимателен, груб… Я вам скажу хуже — он нечестен. В дневнике свою тройку по русскому языку переделал на пятерку. Клянчил у дедушки, чтобы тот выполнял за него работы по труду, а потом выдавал их за свои. Ничего не скажешь — работы хорошие, на выставку идут!

— Что-о? Не может быть! — ужаснулся Хадис.

— Не знаю, право, не знаю, сын мой!.. — На всякий случай Мазан придвинулся поближе к внуку: Хадис человек горячий и ударить может мальчика. — Невестке, конечно, виднее: раз она говорит, значит, так оно и есть. Только, право, ума не приложу — откуда это у Залима? В нашей семье нечестных людей не было.

— Так, значит, у нас в доме завелся жулик?

Хадис замахнулся было, чтобы дать сыну пощечину, но старик перехватил его руку.

— Нет, нет! Пока я жив, этого не будет!

— Ну, благодари деда, не то бы я тебе показал!.. И не стыдно тебе стоять рядом со старым, достойным человеком? Ступай прочь и не попадайся мне на глаза!

— А что я такого сделал? — проворчал Залим, глядя исподлобья на отца.

— Нет, ты окончательно обнаглел! — с возмущением воскликнул Хадис. — Трусишь, жульничаешь, да еще огрызаешься! Сейчас я тебе объясню, что ты сделал! — И он звякнул пряжкой своего офицерского ремня.