Вероника Александрова - Мануш-Вартуш (повести и рассказы)

— Ну и тип угодил ко мне в постояльцы! — рассказывал на следующий день дядя Саркис, зайдя во двор к Мануш и Вартуш.

Старшая сестра ушла к источнику за водой. И Мануш-Вартуш развлекались, надевая друг другу на голову самодельную шляпу из зелёных листьев.

— Это вы, что ли, указали ему мой дом?

— Сами же просили посылать к вам всех, кто ищет комнату! — сказала Вартуш. — А зачем приехал этот дядька?

— Говорит, что желает хорошенько отдохнуть после болезни. Попросил поместить его в комнатке попроще. Вот и выбрал в конце концов маленькую терраску, где раньше у нас хранились орехи. И зачем такого человека понесло на курорт? Коли нет денег, сидел бы у себя дома.

Дядя Саркис помолчал. Потом сказал просительно:

— Мануш-Вартуш! Вам всё равно делать нечего. Помогли бы немножко моей дочке, Маро. Я вам за это в воскресенье привезу по городскому пирожному. С кремом!

— Не нужно нам ваших пирожных! — сердито отказалась Вартуш. — Наша мама вкусней печёт.

— А если я вам дам павлинье перо?

— Перо? — переспросила Вартуш, и глаза её заблестели.

— Не нужно нам перьев… — сказала Мануш.

Но Вартуш оборвала её:

— Молчи! Ты ничего не понимаешь! Очень даже нужны! А что мы будем делать, дядя Саркис? Ваш сад полоть?

— Нет. Продавать вазочки. Вот такие штучки, видите?

Дядя Саркис показал им грубо вырезанный из дерева и размалёванный чёрной и красной краской стаканчик. В него вместо цветка было вставлено павлинье перо. По стаканчику вилась затейливая надпись: «Превет с Кавказа».

— Что? Неплохо придумано? — похвастался дядя Саркис. — Где ещё можно купить такой редкий сувенир? Мы с Маро изготовили их пятнадцать штук. Правда, перьев у нашего Павы выпало поменьше. Но некоторые пёрышки мы разрезали на два. Вообще-то, если подумать, и куриное перо можно перекрасить под павлинье. Как вы считаете? Не зря у дяди Саркиса голова сидит на плечах?

Дядя Саркис засмеялся.

— И напрасно вы на меня за эти перья обиделись. Павлин не игрушка. Каждое его пёрышко денег стоит. А вид какой всему дому придаёт! Шикарный вид, верно? Раньше только у разных князей павлины в садах гуляли. А теперь, пожалуйста, и дяде Саркису он по карману. Так на чём порешим, Мануш-Вартуш?

Базар в деревне маленький. Не базар, а базарчик. Он около станции. И идти до него целых два километра. А станция тоже маленькая, полустанок. Поезда останавливаются здесь всего на три минуты.

Но, несмотря на это, базарчик всегда полон продавцов. Покупателей там бывает куда меньше. И продавцы не горюют. Обычно это старушки, которым есть что вспомнить с подругами. А вынесенные на продажу фрукты можно на худой конец съесть самим.

Иной раз сюда приносят продавать и раковины. Круто завитые, совсем свежие, остро пахнущие морской солью и водорослями.

Иногда приводят собаку, чисто вымытую, с красным поясом, повязанным вокруг шеи. Конец этого пояса передадут в руки покупателю. Если, конечно, он найдётся.

Бабушка Нато выносит миску с хачапури. Это ватрушки с горьковатым, приготовленным по особому рецепту творогом.

Случается, предлагают зажаренных кур и маленькие голубцы в виноградных листьях. Но никто никогда не слыхал, чтобы тут продавали павлиньи перья.

Едва Маро, Мануш и Вартуш с вазочками в руках появились посреди базара, их с шумом обступили другие продавцы. Покидав на прилавки свои товары, они заспорили.

— Об-ман-ка! — презрительно сказала бабушка Нато, поджав сухие, тонкие губы. И поправила на голове прозрачный чёрный шарф. С тех пор как много лет назад на войне погиб её единственный сын, бабушка Нато всегда ходит в чёрном.

— Каждый торгует, чем может, — примирительно заметила полная женщина с модной причёской и отправила в рот большой сочный персик. — На вкус, на цвет товарищей нет!

— Надо же додуматься! Надо же до такого додуматься! — всплеснула руками почтальонша в коротких белых брючках. Она знала, где можно в любое время дня найти некоторых своих адресатов. И привозила им письма прямо к «месту работы». — А ведь красиво?

— Обманка! — веско повторила бабушка Нато.

И вдруг Маро рассердилась:

— Сами торгуете, а нам нельзя! — крикнула она бабушке Нато.

— Я приношу хачапури из колхозной пекарни. Мне за это платят жалованье.

— Какая разница: жалованье или так? Мы тоже не ворованные перья продаём! — заспорила Маро.

— Поезд! — закричала почтальонша. И, должно быть, быстро приближающийся пассажирский поезд напомнил ей об её обязанностях. Она вскочила на свой блестящий велосипед. И покатила к следующей деревне.