Марк Гроссман - Тайна Великих Братьев

А подле на коленках три Великих Брата ползают, страницы переворачивают.

Увидел Сашок, что Лёшка проснулся, руку к нему протянул:

— Спасибо тебе, Великий Брат Лёшка Балашов, за подвиг твой богатырский! Кинжал и Маска!

И все Братья закричали:

— Кинжал и Маска!

Идёт по лесу сельсоветский писарь Митрич, палочкой по веткам постукивает, травинки тоненькие зубами перекусывает. Счастье это — бродить весной между сосен и березок, дышать воздухом смоляным, теплым!

Соскучился Митрич по лесной радости, натерпелся всякого горя в Якутии, далёкой, холодной. Не шутка — шесть лет в ссылке провёл!

Может, и обошлось бы со здоровьем у Митрича, и ушёл бы он после революции в город, к партийной работе, да обморозился в Сибири. Бежал из ссылки Митрич. Неудачно бежал: обессилел, лёгкие испортил — и обратно по этапу доставлен был.

После революции покомиссарил немного на гражданской войне, орден получил и две сквозные раны.

А с такими ранами, с порчеными легкими не очень навоюешь. Большую работу предлагали. Отказался, ноги не носят. Поправлюсь, тогда уж…

Пришлось в родной деревне прибежище искать. Идёт Митрич, вспоминает прошлое, радуется новой жизни. Нет, не зря жизнь прожил старый большевик Кузьма Дмитриевич Морозов!

Вдруг — ребячьи голоса!

Глаза за долгие годы у Митрича ослабли, а слух — по-прежнему острый. И услышал старик из глубины леса слова о дикарях-людоедах, о чёрном туземце Пятнице, об одиноком моряке Робинзоне.

Засмеялся счастливо старик: и за это вот — за детство безоблачное, весёлое, тайное — не раз подставлял он себя под пули!

Подошёл тихонько к полянке, откуда голос раздавался, раздвинул осторожно ветки, увидел: сидят на полянке Сашок Смолин, Ванька Косой и Мишка Губкин, а Лёшка, сын Дарьи, им книгу читает. Ту самую, бессмертную книгу про Робинзона Крузо, про верного друга его — Пятницу, про смелость и находчивость людей, попавших в беду.

Озорно сверкнул старик подслеповатыми глазами, приложил руку ко рту, издал боевой клич Племени Идущего По Следу:

— Оауууэээ!

Вскочили на ноги Великие Братья, за деревянные ножи схватились.

Только видят: что такое? Стоит у кустов сельсоветский писарь Митрич и страшный клич издаёт. Догадались ребята: играет с ними старик. Будто ветром ураганным, бросило всю четверку к писарю:

— Сдавайся в плен, грозный вождь чернокожих Саркабама!

И ножи к животу Митрича приставили.

— Раз такое серьёзное дело, — говорит Митрич, — то сдаюсь. Жарить-то меня на костре не будете?

— Это посмотрим, — строго отвечает Сашок. — Может, ещё и не пожарим.

Повели Великие Братья вождя чернокожих Саркабаму к сосне Кровавая Клятва. Привязали за ногу бечёвкой к сучку, набили трубочки листьями, стали Главный Совет держать.

— Что с пленным делать будем? — спрашивает Ванька Косой. — Казним его лёгкой смертью или жить оставим?

— Дайте мне сказать, — просит Митрич. — Может, я вам живой нужнее буду.

Переглянулись Братья, кивнули головами:

— Говори, вождь чернокожих!

— Вот что, Великие Братья, — сказал Митрич, — грамота у вас ещё довольно слабая, так вот давайте я вам книжки сам буду читать. Тут, в лесу, по воскресеньям. Мне эти прогулки полезны будут. А вам мое чтение полезное или нет — не знаю. Вот и решайте…

Ещё раз переглянулись ребята. Лёшка сказал:

— Великий Брат Шурка Смолин, отведи пленного вождя Саркабаму вон в те кусты и привяжи его там покрепче. А мы тем временем Совет держать будем.

Увёл Сашок Митрича в кусты. Сидит, караулит.

А Главный Совет своим чередом идёт. Только, вроде, не Совет получается, а совсем будний разговор.

Мишка в затылке почесал, нахмурился:

— Всё мамкам выболтает старик. Чёрт его сюда притащил!

Ванька Косой не согласился:

— Ничего не выболтает! Он первый нам про Робинзона сказал. А ещё: читает Митрич — лучше некуда. Мы пока этого Крузо сами прочтём, и лето кончится. Подружиться с Митричем надо — так думаю.

По Приказу Главного Совета привёл Сашок пленного вождя снова к сосне. Лёшка сказал:

— Склони одно колено, грозный вождь чернокожих Саркабама, и узнай наш Приказ. Встал? Теперь слушай дальше. Оставляем мы тебе жизнь, и за это будешь ты нам читать книги и всякое повеление выполнять. Поклянись у этой сосны Кровавой Клятвой!