Марк Гроссман - Тайна Великих Братьев

Брат Кирька, наверное. Он всегда Сашка жалеет.

А кто-то сверху шепчет:

— Это ты, Великий Брат Шурка? Отзовись. Не бойся. Это я — Великий Брат Ванька Косой. И остальные Братья тут же, у сарая дожидаются.

Обрадовался Сашок:

— Братья вы мои Великие, дорогие, выручайте меня!

— Затем и пришли, — отвечает Иван Косой. — Потерпи малость, сейчас тебя из темницы вытащим!

В один момент разобрал Ванька Косой солому в крыше, здоровенную дыру сделал, шепчет Великим Братьям:

— Сейчас я вам верёвку кину, тяните за неё!

Один конец Сашку спустил, другой — бросил Братьям.

— Привязывайся, Шурка! Тащить будем.

На воле очистили Великие Братья Сашка от соломы, говорят:

— Ну, теперь пошли Гнилую Грушу бить!

Сашок даже засопел от возмущения:

— Мне Приказ, я и бить буду! А вчетвером одного — неинтересно.

— Молодец, Шурка! — похвалил Лёшка. — Мы — за справедливость, а не просто так. Иди и исполни благородный Приказ.

И растворились, исчезли мальчишки в темноте полночной, за избами сонными.

Идёт Сашок к Генькиной избе. И чем ближе подходит, тем тяжелей ноги. Страшно! Генька — вон он какой здоровый, на целых четыре года старше, кулачищи железные! А что сделаешь? Приказ!

Дошёл Сашок до Генькиной избы, оглянулся кругом — никого.

Тихонько в окно постучал.

Молчат.

Ещё постучал.

Чей-то нос к стеклу оконному прилип.

«Он — Генька!».

Сашок знаками показал: выйди!

Минуты две прошло, вышел Гнилая Груша на крыльцо, зевнул широко, на Сашка уставился:

— Ну, чего тебе в этакое-то время приспичило?

У Геньки и впрямь такая рожа, что на себя непохожа. Снизу, у подбородка — широкая, а к макушке — узкая, и нос, вроде, не тем концом пришит. По лицу будто дробью проехались, — не то оспа была, не то ещё что.

— Чего надо, говорю?

Подошёл Сашок к Гнилой Груше ближе, спросил:

— Ты зачем, Генька, к бабке Звягушкиной в огород лазил, огурцы воровал, рассаду капустную потоптал?

Посмотрел Генька в удивлении на Сашка. Глаза сузил, спросил с присвистом:

— Ты говори, зачем будил? Вопросы себе оставь!

— Так вот, — не отвечая, сказал Сашок, — постановили Великие Братья тебе за это морду набить.

И не успел ещё кулаки вперёд Гнилая Груша выставить, как подскочил Сашок петушком к нему. Левой рукой за ворот схватил, а правой снизу вверх — бац Геньку по носу, ещё — бац, ещё и ещё! Да вдобавок под глаз фонарь поставил.

Дернул плечом Гнилая Груша, сбросил Сашка с себя, к земле прижал:

— Сейчас ты у меня свиным голосом запоёшь, прыщик!

— Теперь бей! — хрипит Сашок. — Приказ-то я выполнил!

Только вдруг метнулся Генька от Сашка, в один прыжок на крыльце очутился и дверь за собой прихлопнул.

«Что такое?».

А вот что такое: стоят возле Сашка три Великих Брата. Ванька Косой языком прищелкнул:

— Ну и здорово ты его, Сашок, отутюжил. Будет теперь у Гнилой Груши нос картошкой.

А Лёшка сказал:

— Спасибо тебе, Великий Брат, за службу Братскую. Встань и идём с нами.

Мишка, тот прежде, чем уходить, поклонился окну Генькиному:

— Спокойной ночи, спать до полночи, вытаращив очи!

Мало показалось, добавил:

— Чирей в ухо, камень в брюхо!

Идёт Сашок и чувствует: не то он ростом выше стал, не то кусты ночью короче становятся.

Дошли до избы Сашка, Лёшка сказал:

— Сядем, Великие Братья, зажжём трубки мира и станем Главный Совет держать.

Сели все в кружок возле сарая, трубки из камышинок и пустых чурочек травой набили. Сидят, дымком попыхивают, совещаются.

— Теперь твоя храбрость совсем видна, Великий Брат Смолин, — важно сказал Лёшка. — Шли мы, правда, за тобой следом и не дали б Геньке тебя лупить, так ведь не знал ты этого. От всего Племени — поклон тебе, Великий Брат.

Все поклонились, не поднимаясь с места.

— Ещё какие вопросы будут? — спросил Ванька Косой.

— Я так думаю, — сказал Мишка, — Кинжал и Маску на воротах Великих Братьев будем рисовать, когда какой Приказ надо выполнить. Это пускай так и остаётся. А сам Приказ прятать надо где поближе: больно далеко до полянки Четыре Сердца по ночам ходить. Сашок-то маленький. Страшно, небось.

— Это скучно, если ближе, — говорит Лёшка, — никакой тайны нету и никакого испытания смелости.

Сашок тоже возразил Мишке:

— Мы Кровавую Клятву на полянке у сосны давали. Нельзя Клятву нарушать.

— Мне-то что! — смутился Мишка. — Я за Сашка говорил, не за себя…