Марк Гроссман - Тайна Великих Братьев

Пушные зверьки оставляют после себя другие по́еди: кусочки плодов, обглоданных на дереве, порушенные шишки, изгрызанные ветки.

Не знаешь следо́вого языка — скользнёшь глазами, пройдёшь мимо, не сумеешь ничего прочесть здесь.

А перед тобой на земле — большая хитрая книга! Грамотный по книге этой узнает, как себя зверь вёл, где добычу караулил, где спал, куда скрывался от человека, как обучал лесным наукам детёныша своего.

Побег из царской ссылки, из Якутии, трудное, нечеловечески трудное дело: звери в тундре и тайге; на каждой тропке караулит тебя беда. Многие бежали в Россию, да мало кому удавалось: холод и голод терзали, зверь нападал. Гибли люди, не умея добыть себе пищу в лесу, согреться, найти укрытие от зверя.

Перед тем, как бежать, стал я учиться следо́вой грамоте. С тех пор запомнил следо́вый язык и могу — хотите? — нарисовать всё.

— Дай-ка мне, Сашок, вон тот кусок фанеры…

Митрич достаёт из костра потемневший кусочек угля и начинает что-то рисовать на фанере. Уголёк быстро скользит по шершавой поверхности.

Что такое нарисовал Митрич? Летучую мышь? Да нет: концы крыльев у этой мыши совсем тупые и головы нет.

— Это белка на снегу расписалась, — говорит Митрич. — Крылья — от задних лап, а жирные восклицательные знаки позади крыльев — от передних.

Старик поднимает глаза и продолжает:

— Пробежали, к примеру, два наших уральских зайца: беляк да русак. И отметились в снегу каждый по-своему. А как? А вот как…

Старик стирает с фанеры след белочки и рисует на одной половине листа два больших круглых, как буква О, отпечатка. За ними — два таких же круглых, но поменьше, — один за другим. Потом проводит сверху вниз черту и рисует на чистой половине ещё четыре следа. Они похожи на первые, только уже: «О» подлиннее, заострено спереди, как еловая шишка.

— Вот, — говорит Митрич. — Круглые — беляка, а поострее — русака.

— Больно передние лапы у беляка здоровые! — говорит Мишка. — Вон след какой оставляют!

— Впереди — от задних лап след, — поправляет Митрич. — Заяц, когда бежит, — задние ноги вперед выносит, передние обгоняет. И получается: следы — передние, а ноги — задние.

След у беляка, и верно, велик. Посмотришь: невесть кто пробежал! А разгадка лёгкая: беляк на бегу пальцы широко ставит, густой шерстью они у него опушены. Бежит он и печатает задними ногами здоровенные дырки!

Старик стирает заячьи записи, рисует новые следы. Спрашивает:

— Это от какого зверя?

Великие Братья переглядываются, улыбаются:

— Это — собачьи следы, Митрич.

— Вот и нет. Собака таких печатей не ставит. Это волк отметился.

— Что-то непохоже, — сомневается Лёшка.

— Может, нарисовал я их не очень хорошо, — говорит старик, — только и в моей цепочке видно: волчьи это следы, а не собачьи. Вот почему. След этот крупней, чем у собаки. Конечно, у большой овчарки и след крупный. Но у волка ход прямее, да и расстояние между каждым следом больше. Шаг у серого размашистей, просторней, ровнее. Это потому, что он трусит всё одним нарыском, а собака — то идет, то скачет, то рысью бежит.

Митрич рисует ещё одни следы. В один ряд. Ямка за ямкой.

— Эти вы хорошо должны знать, ребята. Так Лиса Патрикеевна отмечается. Похожа её роспись на волчью и собачью — это верно. Но и разница приметная есть. Цепочка у лисы прямая, на волчью похожа. Но следы меньше и рисунок другой. И от собачьих отличка есть. Два средних пальца у лисицы вперёд маленько выдаются. И ещё вот какая разница: у собаки подушки лап голые — ясно видны на снегу. А у лисицы опушены. Печатаются только голые концы пальцев.

— А какой тут передний след, какой — задний? — спрашивает Лёшка. — Не пойму я что-то, Митрич…

— У Патрикеевны и не угадаешь, Лёша. Бежит она рысью и задние лапы в следы передних ставит, хитрущая!..

Теперь посмотрим, как Мишка Топтыгин расписывается. Вообще-то бурые мишки всю зиму в берлогах лежат да лапу, говорят, сосут. На снегу свою подпись оставляет только тот, кто рано проснулся, или шатун, бродящий всю зиму.

У Топтыгина совсем особенный след — не спутаешь ни с кем. Вот мишкина роспись. Смотрите, какая следовая подушка: вроде задом наперёд. Широкая пятка впереди торчит, а узкий носок позади. Около пятки — отпечатки пальцев и когтей.

— Верно, — кивнул Ванька Косой. — Похоже на морду барана с пятью рожками.

— И вот так каждый зверь, каждая птица по-своему пишут, и знающему человеку легко прочитать эти буквы.

Сашок трогает старика за рукав: