Алексей Осипов - По волчьему следу

Колька с нескрываемой завистью посмотрел вслед счастливчику.

Дядя в полном охотничьем снаряжении ожидал Володю дома. Бескурковое ижевское ружье было вычищено и спрятано в новый зеленый чехол с ременной ручкой. Но, по мнению Володи, лучше бы ружье дядя нес не в чехле, а открыто, как носят многие, за плечами.

В чехле носить ружье, конечно, удобнее, но никакого эффекта. И хорошо бы патронташ не в сумке нести, а поверх пальто, как надевали пулеметные ленты матросы в гражданскую войну.

— А я тебя жду, — сказал дядя Петя.

— Я готов! — бодро ответил Володя.

Вышли они за деревню, взобрались на пригорок. Оглянулся Володя еще раз: не провожает ли его кто, и на всякий случай помахал рукой.

А в полдень они были уже далеко от родной деревни. До города Спасска больше сотни километров ехали на автобусе. Дорога, выстланная булыжником, петляла по хвойным лесам, мимо озер и старых разрушенных церквей. Местами булыжник был прикрыт асфальтом, и по нему автобус бежал легко и весело. Молодые березки, как резвые девчонки, бежали навстречу автобусу. Издали деревянные домики, аккуратно расставленные на пасечных холмах, были похожи на игрушечные, и казалось, что их легко может засыпать песком или унести ветром.

В автобусе ехало много охотников с ружьями, рюкзаками, собаками. Володя прислушивался к их рассказам и все больше входил в азарт. Поскорее бы на озеро. А то уж очень много стрелков. Уток на всех не хватит.

— Приехали, — сказал дядя, когда автобус развернулся и замер у зеленой ограды на краю города.

«Приехали! Да где же здесь утки?» — подумал Володя, но молча спрыгнул в песок. Ноги, затекшие от непривычно долгого сидения, с трудом держали его.

— Многовато сегодня охотников, — деловито сказал он, когда, выйдя за город, увидел как поднимаются в гору парами и в одиночку мужчины в полном боевом снаряжении.

— На всех места хватит, — ответил дядя, подморгнув черным глазом.

Чем дальше они отходили от города, тем меньше становилась охотничья цепочка. У всех, видимо, были свои привычные, излюбленные места, куда они и спешили.

Уже три часа вышагивают Володя и дядя Петя, а усталости никакой. Вот только ружье немного потяжелело, и его приходится чаще перекладывать с одного плеча на другое. Да сумка с заряженными патронами стала сильнее давить, сползает с живота, будто ремень растянулся, а так хоть бы что.

…Темнело. Лес, окутанный дремотой сумерек, молчалив и задумчив. Пестрые сороки стрекотали над дубами, перелетали с макушки на макушку, давая знать лесным жителям о появлении непрошеных гостей. Под ногами змеями переползали дорогу корни сосен — горбились, словно готовились к броску, и головами ныряли в серую песчаную землю.

— Вот и дом наш, — неожиданно сказал дядя, свернув на полянку.

Но Володя не видел никакого дома, смотрел на дядю и улыбался его шутке.

— Что, не веришь? — засмеялся дядя, усаживаясь под стогом сена.

Забрались в сено. Нежно, едва уловимо запахло цветами. Стало тепло и дремотно. Дядя что-то еще говорил, а Володя языком шевельнуть не мог…

…Перед глазами Володи пастушьим кнутом извивается дорога, по которой, обдавая прохожих ветром, бежит машина. Песчаные улицы, березки. Крик совы. Колька с рыжим чубчиком… А стог сена вдруг покачнулся, оторвался от земли, летит под облаками…

— Володя, вставай! — слышится где-то внизу голос дяди. — Вставай!

Это куда же? Зачем вставать?

Володя очнулся. Будто и ночи не было. Кажется, только прилег, и уже подымайся. Хоть бы еще поспать немножко. А дядя уже зарядку делает, машет руками, приседает.

— Утро-то какое бодрое!

Володя осмотрелся сонными глазами и не увидал никакого утра; только сырость и холод да белая дорожка, проложенная зарей по небу.

По скошенному лугу вышли к болоту. Лениво колыхался разбуженный ветром высокий, густой камыш. Звонко пищали в дымной синеве кулики, деловито, по-хозяйски крякали утки. Глаза беспокойно и напористо прощупывали туманный воздух, скользили по водному плёсу. Дядя шагал смело, и только по вздрагивающему камышу да хлюпающей под ногами воде Володя определял его направление. Он спешил следом, прыгая с кочки на кочку и держа ружье наготове.

Добрались до островка. Приземистый ветловый куст распластался над торфяной зыбью.

— Прячься здесь, а я пойду в другое место, — сказал дядя и, чуть не зачерпывая длинными голенищами, побрел по болоту. Скоро он скрылся. Володе стало неприятно, тоскливо и пусто.