Октав Панку-Яшь - Долго еще до вечера?

Но Большепал и слышать не захотел.

— К сырости мне не привыкать. Никакой беды не случится. Найду какое-нибудь пристанище.

— И потом, у тебя денег нет. А может, придется трамваем ехать… Может…

— Мне денег не нужно. Кому нет пяти лет, ездят в трамвае бесплатно…

Мне было ужасно жалко Большепала. Но еще больше жалко Александру. Ведь он — мой сын. Надо было как-то ему помочь, убедить Большепала не покидать его.

— И к тому же, — попытался я наудачу, — у тебя нет документов. Вдруг тебя милиционер остановит? Тебе же добра желаю, не уходи! Оставайся дома… Вот, если хочешь…

— Напрасно! — неумолимо оборвал меня Большепал. — Я не останусь больше ни на минуту. Сейчас же уйду. Прощай!

И прежде, чем я успел сказать хотя бы словечко, он спустился со стола и направился к двери, открыл ее, вскочив на ручку и потянув ее вниз, и исчез.

Я поднялся со стула. Не мог же я отпустить его одного, не мог и все. Вдруг с ним что случится? Надо идти следом. Надо любой ценой узнать, куда он пойдет, что будет делать, как устроится.

Я торопливо надел дождевик, нахлобучил тпапку сунул ноги в галоши и побежал за Большепалом.

У ворот я его догнал и решил идти следом шаг за шагом, но так, чтобы он не заметил.

Погода была ужасная, в такую погоду хозяин собаку из дому не выгонит, а тут — палец!

Но Большепал будто не замечал ни дождя, ни ветра. Он важно вышагивал в своей тоненькой пелерине (я только теперь догадался, что это мой старый носовой платок), в синей шапочке (нет, я не ошибся, это действительно бабушкин наперсток), готовый пройти сквозь огонь, а не только сквозь дождь, лишь бы не пришлось больше терпеть то, что он вы терпел.

Я за ним. Шагов через десять (его, не моих) он встретил… Да! Невероятно, но все-таки правда, правда, как все, что я вам до сих пор рассказал: Большепал встретил приятеля, тоже палец, но другого мальчика.

— Как дела, Большепал? Давно мы с тобой не встречались.

— Да так, Мизинпал. Рад тебя видеть.

Этот палец, которого, как я узнал, зовут Мизинпал, был совсем худенький, но много выше Большепала. На нем была высокая черная шапочка (надо сказать, старомодная), очень похожая на колпачок авторучки (если не в самом деле колпачок авторучки), и серая шерстяная пелерина до пят, похоже, что из шарфа (если не в самом деле из шарфа).

Приятели Большепал и Мизинпал отошли в сторонку и стали разговаривать о том, о сем, в общем, как приятели…

Из их разговора я вам передам только часть.

Большепал спросил:

— Ты почему ушел из дому?

А Мизинпал ответил:

— Надоело, как и тебе.

— Тебя тоже во рту держали?

— Нет, что ты! Меня постоянно совали в банку с вареньем. Чуть что, когда и не ожидаешь, раз! — в банку с вареньем. Бр-р-р! До чего неприятно!

— И что ты теперь собираешься делать?

— Как?! Ты не знаешь?

— Что не знаю?

— Ты газет не читаешь? Радио не слушаешь? Да ты, брат, на какой планете живешь?

Большепал пристыженно опустил голову.

А Мизинпал продолжал, укоризненно покачав головой:

— Как можно не знать?! Я думал, ты туда и идешь.

— Куда? — с любопытством вскинул голову Большепал.

— На конференцию!

— На конференцию?

— На конференцию горемычных пальцев. Пошли вместе! Там увидим, что делать. Пойдешь?

— Ты еще спрашиваешь?! Конечно, пойду!

И пошли.

А я следом.

Приятели, а за ними и я, подошли к дворцу посредине парка. Двери дворца открылись, и Большепал с Мизинпалом вошли.

Я тоже шагнул к дверям. Нажал на дверную ручку. Дведь была заперта. Я поступал. Мне открыли, и все, что я вам расскажу дальше…

…Открылось окошечко, и выглянул палец-вахтер. Он хмуро оглядел меня с головы до ног:

— Чего вам?

— Впустите меня!

— Приказано впускать только пальцы. Вы — палец? Что-то не похоже…

— В самом деле, — пробормотал я. — Это все говорят, что поделаешь? Измениться не в моих силах. А так, вы думаете, мне не идет?

— М-да… Как знать? — не очень убежденно протянул палец-вахтер.

Но я не дал ему опомниться и продолжал без умолку, как старая мельница, хотя, кажется, старые мельницы, скорее, плохо мелют, чем много говорят.

— Вы должны впустить меня! Вы не можете задержать меня! Я должен! Нельзя! Невозможно?! Я должен!

Палец-вахтер пропустил меня, лишь бы отвязаться.

Я спустился на несколько ступенек и очутился в большом зале, где стояли десятки стульев и на каждом стуле — малютки, похожие на Большепала и Мизинпала. Их я тоже заметил: они сидели в первом ряду. Я нашел свободное место в глубине зала и сел.