Виктор Скачков - Сталинградский Гаврош

Оборонявшиеся тоже ели несытно, мерзли в окопах, но они не были чужаками: своя земля, свой город, своя страна. А чужак всегда изгонялся и уничтожался. Этого не хотел понимать немец. Зато хорошо понимали оборонявшиеся и с каждым днем все больше утверждались в неотвратимости своей победы. Даже Генка заметил, что характер боев изменился именно в сторону ожесточенности.

— Нервничает немец оттого, что конец свой чует, — говорили солдаты.

Конец немцев солдаты видели из окопов, а не из армейских и фронтовых штабов. Но и там, в штабах, в том числе генеральном, не только видели конец немца, но и готовили его. Вот об этом солдаты не знали. Они продолжали воевать умело, изобретательно и храбро. А мой герой Генка Сиволобов продолжал жить и выживать, как теперь говорят, в экстремальных условиях. Он по-прежнему, рискуя жизнью, ходил за водой на Волгу. Он даже разработал четкий график таких походов, который по его разумению снижал степень риска. Ровно в шесть утра, когда уже не очень темно и не очень светло, а немец спал, он шел за водой. В другое время суток ходить на Волгу сам себе запрещал — опасно. Об этом же предупреждал знакомых солдат. Не слушались, ходили и… часто не возвращались.

— Дядя Коля не приходил? — спросил Генка отца.

— Нет, — ответил тот.

Дядя Коля — комбат морских пехотинцев. Его батальон оборонял Мамаев курган. Немцы хорошо знали отвагу и стойкость моряков и боялись их. Генка любил комбата и всегда рад был его приходу.

Познакомились они в конце августа или середине сентября. Точно Генка уже не помнит. Немцы перли напролом, а наши из последних сил сдерживали их. И вот тут-то подоспели моряки. Генка помнит, как крепко они шуганули немца и укрепились на Мамаевом кургане.

…В тот день в рассветных сумерках Генка подошел к Волге и набрал воды. Услышал мерное гудение и пригляделся. К правому берегу шел баркас. На корме очень плотно стояли солдаты. Человек сто-сто пятьдесят, определил Генка и обрадовался, что вот-вот поступит пополнение и наших станет больше. Можно было уходить, но он еще чего-то ждал. Баркас пересек середину Волги. «Скорее, скорее!» — мысленно подгонял его Генка. Заметят немцы и откроют огонь. Ему казалось, что баркас движется очень медленно. И вдруг раздался страшной силы взрыв в самом носу баркаса. Высоко взметнулся водяной столб. Генке показалось, что он достиг самого неба. Водяной столб опал, а баркас завалился набок. Взрывов больше не было, а Генка понял, что баркас напоролся на плавучую мину. Солдаты прыгали в воду. Генка ждал, что выплывут, доберутся до берега, и он покажет им, где передовая, покажет все, что им будет нужно. Глянул в сторону и увидел группу военных. Один из них то поднимал, то опускал бинокль и все глядел в сторону баркаса. Позже Генка узнал, что недалеко от того места, где стояли военные, располагался штаб генерала Родимцева. Он, видимо, знал про баркас и ждал пополнения…

На берег никто не вышел, ни один человек… От обиды, от боли Генка заплакал: один взрыв, и столько погибло солдат… Наконец заметил, что стало почти светло, — надо же уходить, скорее уходить! Неподалеку рвались мины, вжикали пули. Генка торопился и почти ничего не замечал. В нескольких местах ведро было пробито. По бокам били струйки воды. Наконец Генка оказался в окопе. Чуть пригнувшись, побрел вдоль окопа. Его остановил солдат:

— Вода?

— Домой несу, — сказал Генка.

Солдат протянул руки и вырвал ведро из Генкиных рук. Генка привалился спиной к стене окопа и заплакал еще горше.

— Чего ревешь, парень? — Генка поднял голову, шмыгнул носом и кулаком вытер глаза. Над ним стоял плечистый красивый моряк.

— Воду домой нес, а солдат отобрал, — сказал он.

— Ты на Волгу ходишь?

— Почти каждый день, — ответил Генка.

— Ну и ну-у-у, — моряк покачал головой, огляделся, подозвал солдата.

— Позови командира, — приказал он. Вскоре подошел лейтенант.

— Комбат морских пехотинцев, — представился моряк, — держу оборону на Мамаевом. — И продолжил: — С кем ты воюешь, лейтенант? С немцами или пацанами? Твой солдат у этого пацана отобрал воду. Думаю, ты знаешь, что значит сходить на Волгу и принести ведро воды. А как это называется, лейтенант? Мародерством это называется. Да-да, мародерством. А мародерство, лейтенант, пресекается и наказывается. Так вот, во-первых, воду вернуть, солдата наказать. Во-вторых, впредь пацана не обижать. Иначе дело будете иметь со мной, лейтенант.

Так они познакомились, дядя Коля — комбат морских пехотинцев — и сталинградский мальчик Генка Сиволобов. Комбат стал заходить к Сиволобовым, подолгу говорил с отцом, с Генкой. Удивлялся, что Генка дотошно знает район боев, расположение наших и немцев и что Генка не раз водил переправившихся солдат на передовую и даже к Мамаеву. Однажды карандашом на тетрадном листке бумаги изобразил район Мамаева кургана и обозначил на нем позиции своего батальона.