Виктор Скачков - Сталинградский Гаврош

В Германии нету Волги и нету Сталинграда. Все это есть только у нас в России. Немцы вроде бы как обижаются, что у нас нет немецких могил и нет надгробных мемориалов. Негде, мол, поклониться памяти павших. Похоже забыли, что вся Россия для немцев стала могилой, а она, матушка, очень велика…

Говорят и такое: могилы советских солдат и офицеров в Германии, Австрии, в других странах обихожены и постоянно содержатся в порядке. Есть памятники, надгробные плиты и прочее. Все это так, все верно. А вот о том не говорят, что русский солдат никогда не был в Европе завоевателем и поработителем. Но всегда был освободителем. В 1812 году он спас Европу от Наполеона, в 1945 году — от Гитлера. А вот немецкий солдат был в России только в одном качестве — в качестве завоевателя. Как видишь, разница есть, и очень существенная. А памятники, как тебе известно, ставят освободителям, а не поработителям. А Европа, как я полагаю, еще не расплатилась с нашим солдатом сполна. Она еще в долгу перед ним. Вот почему умом понимаю, а душа молчит. Не готова еще моя душа к примирению, не готова. Она еще до конца не выболела, как не выболела она у сотен тысяч матерей, вдов, сирот, у всей земли русской. Такие вот, брат, дела, — со вздохом закончил свой монолог Геннадий Антонович.

Расстались мы с ним поздно. На небе высыпали звезды. Я шел по притихшим улицам города, ехал в позднем полупустом троллейбусе, а в голове очень четко продолжали звучать слова: «Умом понимаю, а душа молчит, не отзывается. Не готова еще моя душа к примирению, не готова».