Виктор Скачков - Сталинградский Гаврош

…С тех пор в Ложках стоит памятник погибшим при той бомбежке. Братская могила и памятник.

Изредка навещая тетю Дусю, Геннадий Антонович узнал, что много лет подряд откуда-то из Сибири приезжала в Ложки женщина. Клала цветы и подолгу сидела возле памятника. Видно, в братской могиле лежал близкий ей человек. Последний раз она приезжала уже с костыликом. А потом приезжать перестала… А сам он до сих пор не может спокойно вспоминать ту бомбежку.

— Понимаешь, — говорит он мне, — там же зенитные батареи стояли. — И гневно заключает: — Прозевали, одним словом. Вот и поплатились… Немцы-то и воспользовались. Хитро все сделали: утречком и со стороны солнца. — И тяжело надолго умолкает.

…В деревню Генка не подался, выживал в городе. Шастал по старым, заброшенным блиндажам, исследовал развалины, бродил по берегу Волги — а вдруг что-нибудь подвернется? Если на ночевку не прибивался в свой блиндаж, ночевал где попало — в трубах, в расщелинах, где придется. Оброс, исхудал, оборвался. Если сказать теперешними словами, то Генка бомжевал. А бомж есть бомж, что тогда, что теперь…

Однажды его потянуло на вокзал — вдруг да удастся что-нибудь добыть? Воровать Генка не умел и не хотел, а вот находить случалось.

На вокзале толкались люди — и взрослые, и такие же бомжата, как он, Генка Сиволобов. Таких бедолаг Генка угадывал сразу и почему-то обходил. Почему, сам не знал, но обходил.

В пустом желудке посасывало, иногда кружилась голова. Генка решил отдохнуть и присел на краешек скамейки.

— Мальчик, ты Геннадий Сиволобов?

Генка поднял глаза. Перед ним стояла молодая симпатичная женщина Неля Скоморохова.

— Ты меня помнишь?

— Вы тетя Неля Скоморохова, — ответил Генка.

— Узнал, узнал, — Неля улыбнулась и присела рядом с Генкой. До войны она некоторое время работала с Генкиным отцом и не раз видела Генку, когда он приходил к отцу. По тому, как выглядел Генка, она поняла, как ему живется, и все же спросила:

— Как живешь, Гена?

Генка под скамейку спрятал вконец разбитые башмаки и подумал: «Разве не видно, как я живу?»

Его давно уже никто об этом не спрашивал, никто не интересовался, как он живет. Внутри как-то странно размякло, предательски затяжелело в глазах. Генка пересилил себя и стал рассказывать. Неля внимательно слушала и этим как бы поощряла его рассказ.

Генка умолк. Молчала и Неля, а потом задумчиво сказала:

— Значит, все погибли, даже твоя Вихра. А Антон Акимыч хотел уберечь Димку, но вышло совсем плохо…

Генка молча кивнул, соглашаясь.

— Вот что, Геннадий, пойдем-ка ко мне, у меня чудом сохранился мой домик, правда, наполовину, но жить можно, — сказала Неля.

Через некоторое время они пришли к ней домой. Неля накормила Генку, искупала и даже постригла его рыжие лохмы. В гущине его волос заметила совершенно седые белые пряди. Прижала его голову к себе и заплакала. К Генке давно никто так заботливо и сочувственно не относился. Где-то в глубине сознания качнулось уже полузабытое слово «мама». Ему тоже очень хотелось заплакать, но он сдержал себя — как-никак мужчина…

До войны Неля окончила ФЗУ при заводе «Красный Октябрь». Ее там знали и помнили. Утром они поехали на завод и Неля определила Генку в заводское ФЗУ на столяра.

В 1944 году Генка окончил ФЗУ и получил специальность столяра. Поработал в столярном цехе, а затем перешел опалубщиком металлургических печей. Работа тяжеленная, не каждому здоровому мужику под силу. Зато давали хлеб, по килограмму на брата, а Генка всегда хотел есть.

Как-то проходил начальник цеха Сташук. Приостановился возле Генки.

— Вы же угробите мальчишку! — сказал он мастеру и потребовал перевести Генку в столярный. Генку перевели, но его все время тянуло к сталеварам.

Генка все-таки стал сталеваром, работал на блюминге. Он до сих пор с благодарностью вспоминает своих наставников и руководителей: начальника цеха Гришина, который впоследствии стал директором завода, обер-мастера Изотова, помощника мастера Бурмистрова, инженера Трахтенберга. Хорошие были люди, и хорошим словом их вспоминает Генка, Геннадий Антонович Сиволобов. Тридцать лет он проработал сталеваром. Из-за травмы, полученной на производстве, в сорок пять лет вышел на пенсию.

А вот Неля Скоморохова — статья особая. Встреча с ней на вокзале оказалась счастливой. Она, по существу, зажгла зеленый свет в Генкиной судьбе и дала ему, как говорится, путевку в жизнь.

Старший брат Дмитрий вернулся с фронта на костылях, но все-таки живым. Штурмовал в Севастополе Сапун-гору, служил в разведке. Получил орден Красной Звезды. Потом принимал участие в Корсунь-Шевченковской операции, но уже в качестве связиста. В одном из боев получил приказ восстановить прерванную связь. Взвалил на плечи катушку с проводом и вылез из окопа. Бой был в самом разгаре. Танковый снаряд-болванка угодил Димке в ногу. После боя его подобрали санитары. Он лежал без сознания, а на спине все та же катушка с проводом. Димка оказался смелым и храбрым солдатом. Он заслужил прощение и был прощен.