Виктор Скачков - Сталинградский Гаврош

Генкина жизнь дала трещину. Даже больше — она развалилась, как разваливается дом от прямого попадания бомбы. А случилось вот что: открылось, что Генкин отец скрыл возраст старшего сына Димки, записав в паспорте год его рождения не 1925, а 1927-й. Прошло следствие, а потом — суд. Отцу дали восемь лет тюрьмы, а Димке — пять. Вскоре Димку отправили в штрафной батальон. Генка остался один как перст — ни отца, ни матери, никого.

Генка уцелел, выжил, когда шла битва, уцелел, таская под пулями из Волги воду, уцелел, лазая по развалинам в поисках съестного. Теперь битва закончилась, никто не стреляет. Но как жить теперь, как уцелеть, когда постоянно хочется есть, а есть нечего? Холодная и голодная зима кончилась. Пришла весна, принесла тепло, но не утолила голод. А тебе четырнадцать лет, и твой организм растет и требует постоянно материальной подпитки, чтобы расти, укреплять кости и наращивать, как говорят анатомы, мышечную ткань. Деревенские мальчишки в это время ловят сусликов, варят и жарят их, уплетая за милую душу и заедая желудевой пышкой. В городе суслики не водятся и желуди не растут…

…Генка отчаянно голодал. А на улице май, тепло и солнечно и разрушенный мертвый город. Но мертвым город все-таки не был, он начинал оживать: разбирались и расчищались завалы, начинали восстанавливать заводы, возвращались уцелевшие жители.

Генка знал, что в хуторе Дёмкин Калачевского района живет тетя Дуся, родная сестра матери. А не махнуть ли к ней? Эта мысль все чаще посещала его и согревала робкой надеждой. Но жива ли тетя Дуся? Ведь там тоже были бои, была война, были немцы. И как к ней добраться?

…До Ложков Генка добирался на крыше вагона. Рваная рубашонка и такой же рваный пиджачишко — промерз до костей, но до Ложков все-таки добрался. От Ложков до Дёмкина двенадцать километров. Генка эту дорогу знал. Ориентиром служил так называемый Дон-мост, железнодорожный мост через Дон, построенный еще при царе. Это был большой и красивый мост. Через него ходили поезда до Лихой, Морозовска и далее на юг. Мост взрывали наши, когда отступали. Потом взрывали немцы. Теперь его восстанавливали наши войска. Впереди еще много, очень много было войны, и этот мост стратегического значения был, как говорится, нужен позарез. Не случайно его энергично и в спешном порядке восстанавливали.

Не доходя до моста, Генка должен был свернуть налево и прямиком до Дёмкина. Он уже издали видел мост. Сквозь гулкую тишину услышал голоса, всевозможные стуки, удары о железо. Перед ним лежала красивейшая пойма Дона, и ничего не напоминало о войне. Война была далеко и катилась на запад. Над кромкой леса виднелись меловые кручи донского побережья.

«Хорошо-то как!» — подумал Генка и, свернув на обочину, устало опустился на молодую траву. Оглядевшись, потянул носом. Над степью плыли нежные запахи цветущего разнотравья. Звенели кузнечики. Где-то вдалеке пела кукушка. На душе было непривычно умиротворенно, и Генка уже готов был подремать среди этой благодати, обогретой солнышком, но вдруг насторожился. А может, почудилось? Генка напрягся и стал прислушиваться, тревожно поглядывая на небо. Вроде бы ничего подозрительного, но подвывающий гул уже слышался более явственно. Генка хорошо знал, что так гудят немецкие бомбовозы. «Их же далеко отогнали?» — подумал он о немцах. Инстинктивно почуяв опасность, отодвинулся в гущину прошлогодней травы, а гул все нарастал.

Самолеты появились с западной стороны, из-за меловых придонских круч. Генка стал их считать, скатился в ложбинку. Самолеты шли на восток.

…Над Дёмкиным пролетели, определил он и продолжал следить за самолетами. На Шебалино пошли, решил он, а может, и дальше. А что дальше? Сталинград, Волга. Куда и зачем летели немецкие бомбовозы, он понять не мог. Озадаченный этим фактом, он жевал травинку и продолжал следить за небом. Самолеты скрылись из виду. Можно бы и тронуться в путь, но Генку что-то удерживало. Со стороны моста по-прежнему слышались голоса, удары о железо и визг пил — там шла своя жизнь. Генка хотел было подняться, но стремительно нарастающий гул самолетов прижал его к земле. Они летели со стороны солнца, как из засады. Летели один за другим в сторону моста. Послышались мощные взрывы. Они следовали один за другим, а потом превратились в сплошной жуткий грохот. Генка чувствовал, как вздрагивала под ним земля. И вдруг все стихло. Генка осторожно привстал. Там, где был мост, стояла огромная черная туча. Слышались крики людей. Самолетов не было. Теперь он понял, куда и зачем летели бомбовозы. Им нужен был мост. Подкрались незаметно и внезапно. Страшно представить, что там произошло… А ведь он из-за любопытства, когда еще шел, хотел свернуть и поглядеть на мост. Что-то удержало. Может быть, просто устал и решил отдохнуть и отогреться на солнце. Уцелел в городе в самом пекле, а тут… Эту мысль осознал только сейчас. Генка резко поднялся и, не оглядываясь, зашагал в сторону хутора Дёмкина. Почувствовал озноб и зашагал побыстрее.