Юрий Каменский - Начдив четырнадцать

Пархоменко вдруг резко повернулся к Колоколову.

— Но ты понимаешь, что это всё значит? Танки могут проложить путь пехоте белых. Они захватят переправу и разгромят штаб в Каховке. Мы останемся в дурнях, а белые будут развивать наступление на север.

Резко повернувшись к ординарцам, Пархоменко приказал:

— Запряжки с орудиями вперёд! Второй бригаде отрезать пехоту противника от танков!

Ординарцы круто повернули коней и поскакали, чтоб передать командирам приказ начдива.

Скоро подъехали конные запряжки с орудиями.

Разведчики поскакали на шум танков и скоро обнаружили движущиеся за ними вражеские цепи. Вторая бригада ринулась в атаку. В этот момент затарахтели пулемёты танков и в черноте ночи замелькали огненные точки.

— Цель обнаружилась! — воскликнул Пархоменко, и скомандовал:

— Прямой наводкой по танкам пли!

Артиллеристы развернули орудия и навели их на огненные точки. Залп. Взрыв. Огонь. Он словно сорвал тёмный занавес ночи. Впереди открылись четыре огромных танка. Снаряды не повредили их. Два танка стали тяжело поворачиваться в сторону орудийных выстрелов.

— Перекрёстным огнём по танкам пли! — опять скомандовал начдив.

Орудия развернулись и взяли два стальных чудища в полукольцо. Вскоре один из снарядов попал в бак с горючим правого танка. Вспыхнул высокий костёр. Ярко заблестели два ордена на кожаной тужурке Пархоменко. Левый танк встал, оттуда высунулся человек и замахал чем-то белым.

— Сдаются! — радостно закричал Пархоменко.

— Огонь прекратить! Нам танки тоже пригодятся.

При свете костра были хорошо видны те два танка, которые шли к переправе.

— Гранатомётчики, за мной!

Вместе с ними Пархоменко поскакал за танками.

Когда до танков оставалось уже немного, часть всадников спешилась. Ординарцы подхватили поводья освободившихся лошадей и ускакали с ними в безопасное место.

— Бросай гранаты! — приказал Пархоменко.

Полетели гранаты.

— Ложись!

Одна, другая… Потом ещё и ещё. Танк стал заваливаться набок. Другой со скрежетом резко повернулся и встал.

Дивизия начала переправу.

Шли дни декабря 1920 года. Был разбит генерал Врангель. Окончилась гражданская война. А бандитская армия Махно всё не давала покоя украинским сёлам: грабила крестьян, убивала коммунистов. Мешала наладить мирную жизнь. Почти два месяца Четырнадцатая дивизия, выполняя приказ командования Первой Конной — покончить с Махно, гнала его по Украине. Бандиту удавалось уходить от полного разгрома, но сил у него становилось всё меньше и меньше.

— Вот здесь, — сказал Пархоменко.

Его палец упирался в кружок на карте. Возле кружка было написано: Деревня Бузовка.

— Вот здесь мы раздавим гадину. Разведка донесла, что основные силы Махно направляются через Бузовку.

В крестьянской хате шло заседание штаба. Стало темнеть. Зашёл ординарец и подвесил к потолку большую керосиновую лампу. Она осветила карту на столе и лица командиров, склонённые над ней. В хате было тепло. Через отверстия в чугунной дверце печки просматривался бушующий огонь. Его отсветы плясали на листе железа, прибитого к полу перед печкой.

— Надо захлопнуть для Махно все выходы из Бузовки, — продолжал говорить Пархоменко. — Ваше мнение, товарищи?

Выступали командиры. Советовались. Решили наступать с разных сторон. Окружить деревню и разгромить Махно.

Утром следующего дня, 3 января 1921 года, Пархоменко, начальник штаба, комиссар дивизии, адъютант и ординарцы на двух тачанках выехали к Бузовке, чтобы руководить боем.

Утро было морозным, небо ясным. Солнце ещё не взошло. По дороге, покрытой выпавшим ночью снегом, ещё никто не проезжал. Мягко, словно по белому одеялу, катили колёса. Дорога спустилась в ложбину. Тачанки пересекли её, поднялись на холм и остановились на его гребне. Внизу виднелся мостик через реку, а за ней на пригорке хаты Бузовки. Неожиданно перед хатами появились верховые. Пархоменко взобрался на сиденье, посмотрел в бинокль и сказал:

— В будёновках. Наверное, разведка третьей бригады. Подъедем к ним.

Ездовой тронул вожжи. Показалось солнце, и снег стал золотисто-синеватым. Зажглись на металле рукояток сабель яркие огоньки. Верховые в будёновках скрылись за хатами.