Грейс Лин - Когда море стало серебряным

– Я хочу, чтобы все видели, что быть правителем мне предназначено свыше, – сказал он, высоко подняв голову и устремив взгляд в небо, поверх голов своих советников. – Все, даже Лунный Старец.

И, завернувшись в самые тёплые меха и усевшись в лучший паланкин, который несли самые сильные слуги, новый правитель пустился в путь. К тому моменту, как они достигли деревни у подножия горы, кони были уже загнаны, а слуги измождены. К тайной радости слуг, по традиции правитель был обязан подниматься на вершину в полном одиночестве, потому что гора может наделить силой только одного человека.

И правитель начал восхождение. Почти сразу ветер и снег набросились на него, словно вырвавшись из-под ног. Мелкие острые камешки били ему в лицо, снег ослеплял. Пряча лицо, спотыкаясь и шатаясь, он всё же пытался идти, но тут тяжёлый камень, покатившись навстречу, сбил его с ног, и он распростёрся по земле.

Когда ему удалось сесть, он услышал смех. Он быстро огляделся по сторонам, схватившись за рукоять меча, но увидел лишь скалы и снег.

– Как ты смеешь насмехаться надо мной? – закричал правитель. – Да ты знаешь, кто я такой?

– Я-то знаю, – ответил голос прямо ему в ухо, словно дразня. Правитель резко обернулся, но вновь никого не увидел. – А вот знаешь ли ты, кто ты такой?

– Ещё бы! – огрызнулся он, выхватывая меч.

– Точно? – продолжал глумиться голос. – Ты – человек, который превратился в зелёного тигра, или зелёный тигр, превратившийся в человека? Как бы это выяснить?

Правитель в ярости взревел и принялся рубить мечом снежный вихрь. В ухе снова зазвучал издевательский смех.

– Что, сражаешься со снегом? – потешался голос. – Тебе бы стоило к нему попривыкнуть! Зима не кончится, пока ты не отпустишь Чёрную Черепаху.

Правитель развернулся и снова ударил мечом по летящему снегу.

– Бедный смертный, – презрительно проговорил голос.

– Бедный?! – правитель окончательно рассвирепел. – Я не бедный!

– Ты так беден, что не побрезговал откусить кусок от чужого персика долголетия, – произнёс голос с ещё бoґльшим презрением. – Мало того, ты ухитрился пасть ещё ниже. Железный Стержень, сила Чёрной Черепахи… что ещё ты украл?

– Всё это моё! – закричал человек. – Я правитель!

– Ты вор, – пренебрежительно процедил голос. – Бедный, бедный смертный…

– Я правитель! – взревел человек. – Вот я кто!

Но слова его потонули в завываниях ветра. «Бедный смертный», – повторил голос, и камень под ногами человека зашатался и перевернулся, опрокинув его. Гора словно вспухла, она тряслась и шла трещинами. Его подбросило вверх, он перекувырнулся в воздухе и покатился вниз. «Бедный смертный», – прошептала гора. Эти слова повторялись снова и снова и эхом звучали у него в голове, пока он катился. Наконец гора перестала трястись и в последний раз еле слышно прошептала: «Бедный смертный!»

Правитель кое-как поднялся на четвереньки, потом сел и огляделся по сторонам. Он был у подножия горы, вокруг толпились, глазея на него, слуги и жители деревни. Он злобно зыркнул на них и приказал слугам немедленно нести его назад во дворец.

И вот он уже сидит в своём удобном паланкине, и вновь слуги, задыхаясь, тащат его по каменистой дороге. «Черепаху я не отпущу во веки веков, – слышат они бормотание правителя. – Я окружу её каменной стеной, на случай если она сбросит Железный Стержень… и я укреплю эту стену великими деяниями… Нет, я не бедный смертный!»

И когда они достигли дворца, правитель начал выкрикивать указы, не успев даже выбраться из паланкина.

– Я хочу построить стену! – объявил он. – Каменную стену вокруг всего царства, и со специальными укреплениями, о которых я сам позабочусь.

– Но стена таких размеров… – начал было один из советников и осёкся в страхе.

– …нужна для защиты, – отрезал правитель, и в глазах его сверкнула угроза. – Приступайте немедля!

Сказано – сделано. Началось строительство стены, такой огромной, что ею можно было бы огородить море. Строить её заставили жителей горных деревень, словно мстя им за унижение правителя. Многие умирали от лютого холода и непосильного труда. Однако никто не осмеливался жаловаться или протестовать. Ибо с тех пор, как правитель вернулся с горы, все начали замечать, что он безумен! В своём безумии он был жесток и безжалостен, и при мысли о нём люди дрожали сильнее, чем от бесконечной ледяной зимы.

Император поднялся и отставил в сторону миску и палочки. Маленький столик упал, от грохота посуды Пиньмэй подпрыгнула. Император выбрался из паланкина, сверкая глазами, и все упали на колени – все, кроме Ишаня.