Колетт Вивье - Дом на улице Четырех Ветров

— Нас выдали… — прошептал он.

Эвелина кивнула и подошла к его жене, смотревшей на нее с ужасом.

— Это Стефан! — крикнул Жорж. — Я сразу понял, что он все слышал вчера… А Мишель уверял, что нет!

— Что он слышал? — спросил отец.

Жорж рассказал о вчерашней встрече.

— Жорж прав, — медленно проговорила Эвелина, — это сделал Стефан.

— Значит, нас арестуют! — в отчаянии простонала мать Жоржа. — Немцы схватят нашего мальчика!

Рыдания душили ее. Моско раздраженно махнул рукой.

— Замолчи! — крикнул он. — Сама понимаешь, сейчас не время реветь, надо срочно принимать решение… Но какое? — Прикрыв рукой глаза, он тяжко вздохнул. — Надо немедленно отсюда уходить… Но куда нам податься? Куда?

— Я уже подумала об этом, — сказала Эвелина. — Советую вам поехать в Аллье́, к моей матери. Это небольшая деревушка около Монлюсо́на. Думаю, что там вы будете в безопасности.

— В Аллье? — простонала мать Жоржа; ее по-прежнему душили слезы. — Но ведь туда надо ехать поездом! В дороге станут проверять документы, и нас арестуют!

Эвелина ласково сжала ее дрожащую руку.

— Нет, — мягко сказала она, — вас не арестуют. Я и об этом подумала. Конечно, вам нужны другие бумаги. Наверно, вам поможет папаша Лампьон. Он как-то намекнул, что у них в типографии изготовляют разные документы. Я сегодня же с ним потолкую.

— Если вы потолкуете с ним сегодня, документы, в лучшем случае, будут завтра, а за это время нас…

В самом деле: как спасти бедных Моско? В доме их спрятать нельзя — в любой момент могут явиться немцы и обыскать все квартиры, как это было в сочельник. Наконец, Эвелина придумала отослать Жоржа к Планке, бывшему хозяину ее мужа. Планке — человек верный. Кстати, дочка его гостит сейчас у тетки, и Жорж сможет занять ее комнатку. А супругам Моско лучше всего уйти к сестре консьержки — к той самой, что взяла пишущую машинку. Вряд ли она откажется приютить их на несколько дней.

— Что ж, раз вы так считаете… Ах, мадам Селье, вы всегда тут как тут, когда надо кого-то выручить! Сначала Алена, потом Жана, теперь вот пришел наш черед…

— Пустяки! — ответила Эвелина, силясь улыбнуться. — Разве вы не сделали бы то же самое для меня?

Спустившись к себе, она послала Норетту предупредить потихоньку консьержку. Мадам Кэлин тут же поднялась наверх, даже не успев опустить закатанные рукава, — она как раз затеяла большую стирку. Узнав, в чем дело, она стала ругать Стефана последними словами и тут же заверила, что ее сестра будет «счастлива помочь людям, которые попали в беду». Было решено, что Жорж уйдет первым, а Мишель его проводит и объяснит Планке, что от него требуется. Мадам Моско набила чемодан одеждой и бельем, но, когда все было готово и ей нужно было расстаться с Жоржем, ею овладело отчаяние. Она обнимала сына, осыпала его поцелуями, словно прощаясь с ним навсегда.

— Ну, мама, ну, перестань! — наконец сказал Жорж, вырываясь из ее объятий. — Что я, маленький, что ли! Мне уже двенадцать лет!

— Да и вся-то разлука на несколько дней! — добавил его отец голосом, дрожавшим помимо его воли. — Иди, Жорж, сынок, иди с Мишелем!

Жорж схватил свой чемодан и, не оборачиваясь, выбежал за дверь. Упав на стул, его мать прошептала:

— Никогда больше я его не увижу!

— Обязательно увидите! — заявила мадам Кэлин. — Что же мне-то говорить: я ведь своего сына целый год не видала! Но сейчас не время болтать… Дайте-ка я помогу вам собрать вещи.

Тут опять началась суета. Мадам Моско заметалась по комнате: то искала рубашку, то хватала какой-то галстук, не зная, что выбрать. Пришлось чуть ли не силой вырвать у нее из рук книги, которыми наградили Жоржа за успехи в школе, — она собиралась сунуть их в чемодан. Муж ходил за ней по пятам, умоляя поторопиться, потому что иначе они не успеют уйти и тогда она и в самом деле никогда больше не увидит Жоржа. Этот последний довод оказал свое действие. Мадам Моско вновь овладела собой и, поддерживаемая Эвелиной, наконец вышла на лестницу. А консьержка тем временем пошла вперед — удостовериться, что в вестибюле нет никого из Гурров. Было решено, что мадам Кэлин и Норетта проводят беглецов. Сестра консьержки, по счастью, жила совсем близко.

Когда маленькая группа вышла из дому, Эвелина вернулась к себе. Она накормила Фанфана и Соланж, а остатки обеда поставила на плиту — для Мишеля и Норетты. Сама она не могла есть. Сидя на своем обычном месте между младшими ребятами, она машинально накладывала им в тарелки еду, вздрагивая от любого звука. Наконец раздался звонок. Вся в слезах, вошла Норетта.