Колетт Вивье - Дом на улице Четырех Ветров

В школе теперь вспыхивали беспрерывные ссоры. Ряды «рыцарей» множились. Длинный Бобен да еще с десяток других ребят примкнули к Союзу, и листовки за подписью «Леонид», восторженно повествующие о победах союзников, наводняли округу. Теперь никто уже не хотел держать язык за зубами, и ребята осыпали Стефана насмешками, то и дело справляясь, «как поживает Гитлер». Стефан, по обыкновению, холодно улыбался и отвечал, что он располагает верными сведениями и что «фюрер» (он выговаривал это слово с немецким акцентом) по-прежнему на высоте положения.

— Ну что ж, скорей хватай своего фюрера за портки да постарайся не скатиться вместе с ним с этой самой высоты: скоро его сшибут оттуда пинком! — кричал ему Жорж.

Ребята хохотали, а Стефан, весь бледный от злости, упрямо твердил, что «фюрер одержит верх».

Как-то в мае, после очередной ссоры в школе, Жорж с Мишелем весело бежали домой. Следом за ним на расстоянии нескольких шагов шел Стефан, и они нарочно громко смеялись, болтая о своих друзьях — Бобене, Менаре, о завтрашней контрольной по истории…

Мимо как раз проходил высокий разбитной парень с вздернутым носом; увидев их, он остановился.

— Эй, Московиц! — удивленно воскликнул он. — Ты что, переехал в Париж?

Жорж пристально посмотрел на него, кивнул и, не отвечая, зашагал дальше. Парень побежал за ним.

— Ты что, не узнал меня? Я же Дюло́н! Мы с тобой учились в Лионе в одном классе! Ну, не помнишь, что ли, папашу Трике и как мы дулись в стеклянные шарики, а потом ты стащил с меня берет?

— Да, да, конечно, помню, — холодно подтвердил Жорж, — но, извини, я тороплюсь. Будь здоров!

Парень нахмурился и разочарованно повернулся назад. Жорж ускорил шаг.

— Ты что, не узнал его? — спросил Мишель.

— Конечно, узнал! Ну и болван! Орет на всю улицу, что моя фамилия Московиц!.. Как ты думаешь, Стефан слышал?

— Ах вот оно что… — спохватился Мишель. — Я не сообразил… Погоди…

Он резко обернулся. Стефан стоял у витрины шляпного магазина, внимательно разглядывая головные уборы.

— Шляпки разглядывает! — со смехом шепнул Мишель. — Нет, представляешь, он любуется дамскими шляпками! Значит, он ничего не слышал.

— Гм, — сказал Жорж, — хотел бы я в это верить! Но как-то странно, что он вдруг заинтересовался этими шляпками. Главное, ничего не сболтни моей маме, а то она совсем заболеет от страха… Ну и болван же этот Дюлон!

Усилием воли Жорж заставил себя переменить тему разговора, и Мишель совсем позабыл об этом происшествии. Но на другой день, возвращаясь домой из школы, где только что с грехом пополам написал контрольную по истории, он увидел, что в парадном его поджидает младший брат Стефана — Луи.

— Я должен тебе кое-что сказать… — озабоченно прошептал Луи, — да только не здесь, лучше в другом месте…

Он увел Мишеля в соседний подъезд, вторично оглядел улицу и, прижав рот к его уху, быстро проговорил:

— Стефан донес на Жоржа!

— Что? — растерянно воскликнул Мишель.

— Не кричи, очень тебя прошу! Нас могут услышать! Если Стефан узнает, что я тебя предостерег, он такой шум подымет!..

— Не может этого быть! — пробормотал Мишель.

— Еще как может! Стефан донес на Жоржа немцам. Он сделал это в отместку всем вам за то, что вы изводите его в школе. Он говорит, всех бы вас так… Понимаешь, вчера он слыхал, как кто-то окликнул Жоржа и назвал его какой-то чудной фамилией, вроде как еврейской…

— Жорж не еврей! — отчаянно запротестовал Мишель.

— А Стефан говорит, что да и что фамилия у него еврейская, а Моско, значит, не настоящая его фамилия… Вот почему я тебя поджидал. Алена Кутюра мне не так уже было жаль, но сейчас-то дело идет о нашем товарище.

— Ах вот как! — скрипнул зубами Мишель. — Значит, это Стефан донес на Алена?

Губы Луи задрожали; казалось, он вот-вот разрыдается.

— Я нечаянно, — забормотал он, — я нечаянно, я не хотел ничего говорить, у меня как-то вырвалось само собой! Только не передавай этого никому, слышишь!.. Пожалуйста, никому не говори!

— Не бойся, — сказал Мишель. — Спасибо, что предупредил! Знаешь, постой-ка ты здесь. Не надо, чтобы нас видели вместе… Ну, я пошел…

Он бегом поднялся к себе в квартиру и, весь дрожа, сообщил матери страшную весть.

— Я этого ждала, — просто сказала она. — Несчастные люди! Что они теперь станут делать? Пойду предупрежу их!

Супруги Моско только что сели за стол, когда к ним вошла Эвелина.

Она была так бледна, что Моско-отец сразу обо всем догадался.