Элинор Портер - Возвращение Поллианны

Поллианна прибыла в понедельник и целую неделю потом жила в ожидании воскресного дня. И вот он настал. Сияющая, Поллианна сбежала вниз по ступенькам.

— Я так люблю воскресенья! — восклицала она.

— Правда? — В голосе миссис Кэрью прозвучала тоска человека, для которого все дни одинаковы.

— Да, я люблю их за церковь и за воскресную школу. Вы что больше любите — церковь или воскресную школу?

— Не знаю, право, — начала было миссис Кэрью, которая редко ходила в церковь, а воскресной школы вообще никогда не посещала.

— Вам трудно ответить, да? — Глаза Поллианны светились, но взгляд их теперь сделался серьезным. — Я все-таки больше люблю церковь. Из-за папы. Он был миссионером, и, конечно, теперь он на небесах, где моя мама и все, кто уже не на земле. Я иногда закрываю глаза и пытаюсь представить себе, что делает папа на небе. Это очень помогает. Хорошо, что мы можем воображать себе разные вещи.

— Я в этом не уверена, Поллианна.

— Ах, а вы подумайте о том, насколько воображаемые вещи красивее, чем наши земные, реальные.

Миссис Кэрью что-то стала говорить рассерженным голосом, но Поллианна продолжала как ни в чем не бывало:

— Вообще-то для меня реальные, земные вещи гораздо прекраснее, чем принято о них думать. Я ведь какое-то время была калекой, и многие реальные вещи перешли для меня тогда в разряд воображаемых. А теперь я воображаю себе папу. Как он стоит на кафедре и читает свои удивительные проповеди. Да, а когда мы выходим?

— Выходим?

— Ну я имею в виду в церковь.

— Но Поллианна, я сегодня совсем не предполагала, я… — Миссис Кэрью прокашлялась и попыталась объяснить, что она сегодня не собиралась в церковь и что она вообще никогда не была дисциплинированной прихожанкой. Но доверчивое личико и счастливые глаза Поллианны одержали над нею победу.

— Ну хорошо, мы выходим в четверть одиннадцатого. Но мы там пробудем недолго.

И вот случилось так, что этим солнечным сентябрьским утром миссис Кэрью сидела на скамеечке в той фешенебельной и элегантной церкви, куда она приходила девочкой и куда теперь вносила большие пожертвования по мере поступления доходов.

Для Поллианны эта воскресная утренняя служба явилась радостью и чудом. Изумительная музыка, игра солнечных лучей в витражах окон, исполненный страсти голос проповедника, благоговейное безмолвие присутствующих произвели на девочку столь глубокое впечатление, что после окончания службы она долго не могла вымолвить ни слова.

— О, миссис Кэрью, какое счастье! — произнесла она, когда они были возле самого дома.

Миссис Кэрью взглянула на нее недовольно, почти грозно. Она не желала слушать нравоучений. Скрепя сердце она сегодня уже выслушала проповедь с церковной кафедры. Но девчонка-проповедница — с какой стати? «Надо жить так, как будто мы живем один этот день» — такова была излюбленная доктрина Деллы. Сестра даже учит, что жизнь — это одно мгновение, и поэтому все можно претерпеть: ведь это лишь мгновение муки.

— Счастье? — раздраженно переспросила миссис Кэрью.

— Да! Иногда я пытаюсь себе представить, что бы я сделала, живи я одновременно и вчера, и сегодня, и завтра. Наверное, массу удивительных вещей! Но я понимаю, что вчера — это вчера, а сегодня — это сегодня. И что сегодня воскресенье, а через неделю будет опять воскресенье… Честное слово, миссис Кэрью, если бы сегодня было не воскресенье, я бы прямо тут, на улице, стала кричать, плясать, восклицать! Но ничего не поделаешь — сегодня воскресенье. Вот придем домой — и я буду петь гимн, самый радостный гимн, какой мы только можем себе представить. А какой гимн самый радостный из всех? Вы знаете, миссис Кэрью?

— Ну нет, мне трудно сказать, — отвечала миссис Кэрью, неуверенно озираясь, словно отыскивая какую-то пропажу. Очень уж черным днем оказался бы этот «один-единственный» для человека, привыкшего во всем отыскивать прежде всего дурные стороны.

Наутро в понедельник Поллианна впервые пошла в школу самостоятельно. Она уже прекрасно знала дорогу, кстати, не такую уж длинную. От школы Поллианна пребывала в восторге. Это было небольшое частное заведение для девочек; преподавание шло по новой системе, без конца ставились какие-то необычные эксперименты, но все это нисколько не пугало Поллианну, наоборот, очень ее радовало.

Миссис Кэрью не любила никаких новшеств, и без того за эту неделю их слишком много выпало на ее долю. Когда человек, уставший от жизни, вынужден делить общество с восторженным энтузиастом, то для первого это оборачивается в лучшем случае раздражением. А миссис Кэрью была не просто раздражена, а именно разгневана. Все же про себя она думала, что если бы кто-то спросил о причине ее раздражения, у нее не нашлось бы иного ответа, кроме: «Потому что Поллианна всему радуется»; и здравый смысл подсказывал ей, что это довольно странный ответ.