Элинор Портер - Возвращение Поллианны

Женщина ничего не ответила, только смерила Поллианну подозрительным взглядом.

Поллианна утвердилась в своем предположении, что этот сад чей-то и что владелец его столь великодушен, что позволяет каждому приходить в его владения. Там, где тропинка сворачивала вбок, Поллианна увидела девочку, у которой была кукольная коляска. Ей так захотелось заговорить с этой милой девочкой, но едва она успела произнести несколько слов, как откуда-то появившаяся дама схватила девочку за руку и проговорила очень строго:

— Сколько раз я предупреждала тебя, Глэдис, чтобы ты не заговаривала с посторонними детьми!

— Но я же не посторонняя! — поспешила объяснить Поллианна. — Я давно уже живу здесь, в Бостоне, наш дом… — Однако женщина, девочка и кукла в коляске были уже далеко.

Поллианной овладела досада, но она справилась со своими чувствами и, весело закинув голову, зашагала вперед по тропинке.

Она думала про себя, что не все сразу получается и что скоро она повстречает кого-нибудь еще лучше. Это может быть, например, Сюзи Смит или даже мальчик Джейми, которого разыскивает миссис Кэрью. Надо, во всяком случае, представить себе, что она ищет Сюзи и Джейми. И тогда, если даже она пока не найдет их, то непременно встретит кого-то еще. И долго-долго она провожала глазами занятых собой людей, безучастно проходивших мимо.

Увы, она была здесь совсем одинока. Папа, а потом и «Женская помощь» воспитывали ее в убеждении, что каждый дом в маленьком городке на Западе — ее родной дом, и все люди — мужчины, женщины и дети — ее друзья. Когда ей было одиннадцать лет, Поллианна приехала к тете Полли в Вермонт, и там, конечно, все было другое. Но она сумела принять и полюбить это новое, оно даже больше пришлось ей по душе, чем старое. И, пожалуй, из всего, что было в Белдингсвиле, самое большое удовольствие она получала от долгих одиноких прогулок по поселку и от чудесных посещений домов своих новых друзей.

Поначалу ей казалось, что Бостон обещает еще более восхитительные впечатления и знакомства. Но, по крайней мере, в одном отношении ее ждало разочарование. За две недели она не познакомилась ни с жителями дома напротив, ни даже с обитателями соседнего дома. Еще более странно было то, что и миссис Кэрью тоже не знает многих из тех, кто живет по соседству, а с другими знакома очень поверхностно. Поллианна старалась заверить ее, что на Федеративной авеню живет много замечательных людей, с которыми интересно было бы подружиться. Но она никак не смогла повлиять на отношения миссис Кэрью с ее соседями.

— Они не интересуют меня, Поллианна! — отвечала та всякий раз, и как ни хотелось девочке расширить круг своих знакомств, ничего из этого пока не получалось.

На сегодняшнюю воскресную прогулку Поллианна возлагала самые большие надежды, но и тут пока ничего не получалось. Среди гуляющих в парке наверняка были замечательные люди. Вот если бы только поближе их узнать. Но Поллианна не была с ними знакома, да и надежды, что состоится хоть одно знакомство, было мало, потому что эти люди вовсе не хотели ее знать. Девочке глубоко запали в душу слова той няни на аллее про «посторонних детей».

— Я непременно докажу им, что я никакая не посторонняя, — говорила про себя девочка, продвигаясь в глубь парка.

Одержимая этой мыслью, она продолжала всем улыбаться, а с одной женщиной решилась заговорить:

— Не правда ли, сегодня удивительный день?

— Да, разумеется, — отвечала та, присоединяясь к какой-то компании, явно с целью отделаться от Поллианны.

Еще дважды или трижды наша бостонская гостья делала попытки завязать знакомства, но все пока оканчивалось неудачей. Она подошла к тому маленькому пруду, который заметила еще издали сквозь ветви деревьев. На этом красивом пруду было множество лодок, переполненных смеющейся детворой. Поллианна смотрела на них, и ей становилось грустно. Наконец она увидела на скамейке неподалеку одинокого мужчину и решила подсесть на другой край скамейки. Она уже не была так решительна, как прежде, от постигших неудач в нее вселилась робость. Пока она решила понаблюдать за этим мужчиной.

Его едва ли можно было назвать приятным. Одежда, хотя и новая, была помятой и запыленной. По покрою и фасону она напоминала одежду, которую в Штатах выдавали лицам, отбывшим тюремное заключение и вышедшим на свободу (разумеется, Поллианна этого не подозревала). Лицо его было бледным, незагорелым и обросшим. Шляпа надвинута на глаза. Он сидел, лениво потупясь, и что-то искал в карманах брюк.