Владимир Добряков: Одиннадцать бестолковых

— Особо обращаюсь к тебе, Чуриков. Впрочем, — печально вздохнула она, — мало верится, что ты прислушаешься к моему совету. Честью интернатовца ты, как видно, еще не научился дорожить.

Она еще что-то хотела сказать в назидание Косте, но, увидев его покрасневшее лицо, поспешила добавить:

— Не буду вас задерживать, ребята. Всего хорошего. До понедельника.

Напрасно Костя ворчал: ни к чему, мол, чистить ботинки — все равно испачкаются. Дождь как-то неожиданно прекратился, и даже солнышко выкатилось из-за косматых угрюмых туч. Да и не в дождике дело. Совсем не в дождике. Теперь от самых дверей школы до выхода на улицу можно было добраться без всяких осложнений. Это раньше, три дня назад, нелегко было добраться. А сейчас очень легко и просто. Потому что через весь школьный двор проложена дорожка. Прямая, аккуратная. Она насыпана из песка, сверху покрыта шлаком, а по бокам обложена кирпичами. Чудесная дорожка! Теперь в любой дождь по ней можно пройти, не замочив ног, до ворот школы, а там — улица, асфальтовый тротуар.

Из-за этой дорожки у Кости были неприятности. Сначала он работал вместе со всеми — носил песок, уминал деревянной трамбовкой шлак, а потом ему надоело, и он сказал Тоньке Грачевой — их бригадирше, что идет попить воды, хотя пить ему нисколечко не хотелось. В коридоре спального корпуса Костя увидел Леньку Зотова из пятого класса, которого знал еще до интерната, потому что жил с ним на одной улице. Ленька сидел на подоконнике и рисовал какой-то голубой шар.

— Что малюешь? — спросил Костя.

— Космическую мишень! — важно ответил Ленька. — Это Венера. Сейчас буду ракету на нее запускать.

Костя собирался было посмеяться над выдумкой пятиклашки, но ему вдруг и самому захотелось поиграть в космонавтов. Конечно, это интереснее, чем бухать трамбовкой.

— Пошли под лестницу, чтобы не мешали, — предложил Костя.

Там они укрепили на стенке мишень, сделали из ученических перышек ракеты с бумажными стабилизаторами и принялись пулять их в голубую Венеру.

Вроде и бросали недолго — Костя всего два раза попал в цель, как вдруг послышался голос Тоньки:

— А-а, вот где ты целый час пропадаешь! Все работают, а ты развлекаешься! Будет сказано! Будет!

Костя растерялся и чтобы скрыть это, сердито погрозил:

— Попробуй! Заработаешь по шее!

Тонька не побоялась заработать по шее и рассказала о нем воспитательнице. В тот же вечер Костя решил проучить Тоньку. Ох, лучше бы ему этого не делать! И ударить-то ее как следует не ударил, только так, чуть толкнул, а крику и шуму было — не хочется и вспоминать. Даже на общешкольной линейке не забыли его.

Вот какая неприятность вышла из-за этой дорожки. Знал бы наперед, так и спины бы не разгибал — все работал бы и работал. Да и не обидно было бы — замечательная получилась дорожка. Пожалуй, еще лучше асфальта: вода на ней не задерживается, словно в губку впитывается. С самого утра сегодня шпарил дождь, кругом слякоть и лужи, а дорожка сухая. До самых ворот дошли ребята, а ботинки нисколько не выпачкались — как новенькие блестят.

К остановке трамвай подошел почти пустой, а когда снова тронулся в путь, то в вагоне повернуться было негде — весь заполнили интернатовцы.

Костя без места, конечно, не остался. Он ухитрился первым вскочить на подножку и потому устроился лучше всех: у окошка, в середине вагона. Рядом сидел силач и добряк Митюха — друг Кости. Они и в классе сидели вместе, за одной партой. Несмотря на свою силу, Митюха наверняка остался бы без места, но Костя — на то и друг — позаботился о нем.

В вагоне ребята шумели, галдели. Отовсюду слышался смех. Хорошее было настроение у интернатовцев: радовались, что едут домой, что завтра воскресенье — день веселья, как поется в песенке из передачи «С добрым утром». Когда вагон сильно тряхнуло и все качнулись вперед, Митюха почувствовал, как в спину ему кто-то уперся острым локтем.

— Ого! — сказал Митюха басом. — Сила! Сто атмосфер давление.

— Ах, какие мы нежные! — послышался за спиной смех Тоньки Грачевой. — Ах, мы сейчас развалимся!

Черноглазая Тонька с откровенной насмешкой смотрела на плечистого Митюху, и от ее взгляда он, похоже было, смутился.

Костя с силой прижал его руку к скамейке: чего доброго Митюха вспомнит всякие там наставления воспитательницы насчет культуры и порядочности и вздумает уступить свое место этой горластой девчонке! Может быть, под насмешливым Тонькиным взглядом Митюхе в конце концов и пришла бы такая мысль в голову, но тут с противоположной скамейки поднялся Лева Тушин и, моргнув под стеклами очков близорукими глазами, неловко сказал: