Джин Литтл - Неуклюжая Анна

Она-то знала, что говорит по-английски куда лучше мамы, но Анна так сейчас любила маму и так хотела сказать ей что-нибудь приятное.

— По-английски! — в изумлении мама совершенно забыла про ужин. — Но дома ты всё время говоришь по-немецки. Всё время!

— В школе она уж точно всё время говорит по-английски, — вступила в разговор мисс Уильямс. — Вернее, трещит, как сорока. Изабелла превратила её в настоящую болтушку.

— Ты удивлена, мама? — повторяла Анна. — Ты довольна?

Клара Зольтен сама не знала, довольна ли она. Она улыбалась, но одновременно её на мгновенье охватила грусть.

— Теперь у меня совсем не осталось немецких детей.

— Они все твои дети, — папа ласково обнял её. — Хоть они теперь и канадцы, они всё равно твои дети, meine Liebe. Да, Анна, мама удивлена и очень довольна.

— Послушай, мама, — продолжала Анна, в первый раз в жизни не обращая внимания на папу. — Послушай, что я для тебя выучила.

Она выпрямилась, носки врозь, руки за спиной, голова поднята. Над ней на каминной полке возвышалась её замечательная корзинка с цветком, подаренным Руди. Глубоко вздохнув, девочка запела:

— Ach, Stille Nacht! — выдохнула мама… На глаза на мгновенье навернулись слезы.

Анна продолжала по-английски:

Гретхен присоединилась, два голоса слились в пении:

Остальные трое подхватили:

Тут запели и взрослые. Мисс Уильямс тихонько подпевала по английски:

Доктор Шумахер, папа и мама пели на том языке, на котором песня была когда то сложена:

Анна начала следующий куплет. Ясно было — у неё перед глазами пастухи, которых ангел ведёт к пещере.

"Она и впрямь особенная, моя Анна, — думал папа, глядя на сияющее счастьем лицо дочери. — Я то всегда это знал".

Но Анна ни о чём таком не думала. Она не вспоминала ни про Неуклюжую Анну, ни про "нелёгкую задачку" мисс Уильямс. Она ещё даже по настоящему не поняла, что стала, наконец, "маминой самой дорогой деткой". Девочка самозабвенно пела — в сердце её царило Рождество.

Джин Литтл — канадская писательница — родилась на Тайване в семье врачей-миссионеров и выросла в Канаде. Как и героиня этой книги, она, несмотря на очень слабое зрение, училась в обычной школе. Джин Литтл сначала стала учительницей, а потом и писательницей. У неё есть собака-поводырь, и чтобы писать, ей нужен особый «говорящий» компьютер. У Джин Литтл более двадцати пяти детских книг, включая и две автобиографические. "Неуклюжая Анна" — первая из двух книг об Анне Зольтен. Во второй книге — "Слушая пение" — Анна уже подросток, а действие происходит во время Второй мировой войны; эта книга получила специальную премию Канадского совета по детской литературе. "Неуклюжая Анна" — пожалуй, самая популярная книга писательницы, она много раз переиздавалась и в Канаде, и в Соединённых Штатах.

Это небольшое произведение — настоящая рождественская история, святочный рассказ, заставляющий вспомнить и о Диккенсе, и о Лескове, и о многих-многих других, писавших в этом простом и неприхотливом жанре — трагическое начало и счастливый конец с кульминацией, приходящейся на рождественскую ночь.

Действие начинается в Германии в середине 30-х годов. Мы сразу погружаемся в атмосферу тревоги и неуверенности. Нацизм в Германии ещё не утвердился окончательно, но отец Анны — прозорливый и мудрый человек — уже понимает, что грядёт. Обеспокоенный политической ситуацией в Германии, он не хочет, чтобы его дети росли в стране, где нет свободы. Анна чувствует тревогу отца, но у девочки хватает своих собственных неприятностей — с мамой, со старшими братьями и сестрами, с учительницей. Неловкий, неуклюжий ребёнок, посмешище и дома, и в школе, Анна прячет свой особый, полный глубоких переживаний и серьёзных размышлений мир глубоко внутри, поэтому никто, кроме, может быть, отца, и не догадывается, что скрывается за её шишковатым лбом.

Но вот семья переезжает в Канаду — и вся жизнь Анны меняется. Тому виной не только эмиграция и необходимость приспосабливаться к совершенно новой среде и новому языку; перемены, происходящие в жизни и во внутреннем мире девочки, гораздо глубже. Долго ещё домашние не замечают этих изменений, но они медленно зреют внутри, чтобы вырваться наружу в рождественскую ночь. Отец не раз называет младшую дочку особенной, она и впрямь особенная, её сердце полно никем не замечаемой любви. Эта любовь, через её неловкие, как все привыкли считать, пальцы, выплёскивается наружу в чудесной корзинке, сплетённой в подарок родителям — нет, не родителям, маме, ведь папа и так её любит, а мамину любовь, как ей кажется, ещё надо завоевать.