Владимир Добряков - Две строки до востребования

— Ого, запрятал! — улыбнулся Костя. — От каких воров?

— Запрятал, значит, надо… — Гринька наконец извлек карточку, протянул Косте. — Ну? — И ревниво посмотрел на приятеля.

— Законный! — одобрил Костя. — А ты похож нашего… Глаза. И подбородок такой же.

— А вот как написал. — Гринька перевернул снимок. — «Моему дорогому сыну Григорию. От папы». На день рождения мне прислал. Когда семь лет исполнилось.

— А где он сейчас?

— «Где, где»… Далеко… Это мать во всем виновата, — глухо добавил Гринька. — Точно. Она виновата. У нее тоже карточка такая есть. Здесь лежит. — Он вытащил из буфета альбом и, раскрыв на последней странице, сразу нашел что искал. — Видишь: такая же карточка. А глаз нету. Дырки. Ножницами выколола. Во какая! Крест-накрест перечеркнула. — Гринька положил альбом на место.

Костя сочувственно вздохнул, а что сказать, как утешить — он не знал. Подождал немного и опять посмотрел на будильник.

— Может, пойдем, а? Поглядим этот прокатный стан.

— Нет, не пойду, — помотал головой запечалившийся хозяин.

В этот момент раздался негромкий стук в дверь, и каждый из ребят подумал о своем. «Мать, — подумал Гринька. — Наверно, ключ вчера забыла». «Отец, — подумал Костя. — Не дождался, сам решил зайти».

Тот и другой ошиблись. У порога стоял Вавилон. Он вошел в комнату и сказал:

— Привет молодежи!

Гринька растерялся, даже на приветствие не ответил. До самой шеи залился румянцем. Костя понял, что он здесь лишний.

— Я пошел, Гринь, ладно? — Ощущая на себе внимательный из-под темных очков — взгляд худощавого высокого парня, Костя тихонько выскользнул за дверь. Спускаясь в лифте, он с уверенностью подумал, что это и есть Вавилон, о котором Гринька не раз таинственно намекал. Конечно, он сразу же узнал его. Высокий, в тех же очках, только вместо кожаной куртки — рубашка полосатая. Узнать-то узнал, а вот зачем Вавилон приходит к Гриньке — это загадка…

Отцу Костя сказал, что на завод Гринька не пойдет. Сначала вообще хотел соврать — нет, мол, дома его. Но тогда ерунда получается: где же столько времени он сам пропадал? И Костя не стал врать. Он думал, что отец и расспрашивать особенно не будет, но Аркадий Федорович, к его удивлению, очень расстроился и, усадив Костю рядышком, сказал:

— Ну а почему же все-таки не захотел он пойти? Вчера я говорил с ним, обещал, что придет.

— Настроение у него… — замялся Костя. — Плохое, в общем, настроение.

— Да что ж так? Вчера смеялся, радовался, все было хорошо… Нет, Костик, ты мне должен хоть немного рассказать. Это очень важно: Для Гриши важно. Я знаю: ему трудно. Поэтому должны помогать ему. Ведь должны?

Костя доверчиво посмотрел на отца. Честно сказать, он и сам хотел бы кое о чем посоветоваться. Правильно, нелегко Гриньке. Если можно чем помочь, то конечно…

А в это самое время Гринька тоже кое-что рассказывал о Косте. Вавилон попросил об этом. Не хотел Вавилон, чтобы кто-то видел его здесь. К чему лишние свидетели? Особенно в таком деле, с каким пришел сейчас. Не нужны свидетели. Но Гринька, кажется, успокоил его.

— Он парнишка ничего. Преданный мне. И язык за зубами держать умеет. Да говорил я тебе о нем. Отец у него известный. На прокатном стане работает. Изобретает что-то. Орденом награжден. В Японию с делегацией ездил. Магнитофон с приемником там ему подарили.

— А-а, — вспомнил Вавилон. — Фирма «Сони». Ты говорил, говорил о нем. Это вещь, конечно, фирма! В цене пещь… Ладно, как живешь, рассказывай. Как с учебой?

— Нормально. Неделя осталась.

— В седьмой перелезаешь?

— В седьмой.

— На лето куда собираешься?

— Не знаю. Может, в лагерь…

— А я к морю на днях думаю податься. Отдохнуть. Был на море?

— Нет, — сказал Гринька.

— Ничего! — Вавилон здоровой рукой похлопал его по коленке. — Все у тебя впереди. А море — штука отличная. Солнце, волны с брызгами, горячая галька, шашлыки.

— Ты к морю на той машине поедешь? На «Жигулях»?

Затуманился Вавилон. Достал сигарету, зажигалку, выщелкнул голубое пламя.

— Была бы машина моя… В том-то и дело. Один еду, к дружку Сергею… Да, — пустив в направлении окна струю дыма, мечтательно повторил Вавилон, — была бы машина моя!.. Но, как говорится, не повезло на предков. Есть счастливчики, в рубашке родятся. Машины им, успех красивые девушки. — Вавилон выплюнул крошку табака. — Ну, тебе это не интересно… А как с матерью? — Он оглядел комнату.

Теперь Гринька нахмурился. Пожал плечами.

— Ясно, — заключил Вавилон. — На прежней квартире было лучше. Что поделаешь. Не ты один страдаешь. Сам с отчимом «на ножах». Хоть из дома беги… Мать-то где сейчас? Дома или в поездке?